Идеи географического направления получили наиболее полное выражение у Льва Ильича Мечникова (1838-1888), ученого-гео-графа, социолога и публициста. В молодости Мечников сражался в отряде Гарибальди, был близок с Бакуниным, сотрудничал в герценовском «Колоколе». Позднее организовал русскую школу в Японии, занимал кафедру сравнительной статистики и географии в Невштательской Академии наук в Швейцарии. Мечников до конца дней оставался демократом и утопическим социалистом, склонным к анархизму.
Мировую известность как социолог Мечников получил посмертно после выхода его главного сочинения «Цивилизация и великие исторические реки», задуманного в виде вступления к исследованию мировой культуры. В большой статье-рецензии на эту работу Г. В. Плеханов дал высокую оценку научной концепции Мечникова. Обстоятельно разобрав недостатки и внутренние противоречия его взглядов на развитие цивилизации - географический схематизм, анархический уклон, Плеханов показал, что соображения Мечникова во многом лишь превосходные догадки, Которые остаются «только вероятными», а не строго доказанными научными положениями. Однако, «нисколько не преувеличивая дела, - писал Плеханов, - можно сказать, что книга Л. И. Мечникова затрагивает самые основные вопросы философии истории и для некоторых из них дает вполне удовлетворительное решение. Кроме того, она положительно изобилует чрезвычайно меткими замечаниями по частным, второстепенным вопросам науки».
Мечников полностью отвергал теологическую философию истории за ее антинаучность, откровенно идеалистические установки. Для него неприемлемы также субъективные учения, пытавшиеся с помощью воли и сознания объяснить сложнейшие социальные события. Несколько статей («Школа борьбы в социологии», «Социологический очерк» и др.) Мечников посвятил критике социал-дарвинизма. Отождествление общества с организмом породило, по его словам, крайне вредное механическое перенесение на все человечество дарвиновского закона борьбы за существование. «Происхождение видов» английского натуралиста, писал он, есть «знаменитейшее философское событие нашего времени», социал-дарвинизм же является «паразитом на научной дарвинской биологии». Мальтузианскую теорию народонаселения Мечников характеризовал как реакционную, так как она теоретически оправдывала расизм с его человеконенавистнической проповедью политики угнетения многомиллионных масс. Его гневные выступления против социал-дарвинизма и расистских идей К. Фохта, Ш. Летурно и других имели прогрессивное значение, впервые в немарксистской литературе расизм подвергся такой основательной теоретической и политической критике с революционно-демократических позиций.
Своим учителем Мечников называл Н. Г. Чернышевского. Антропологический принцип в философии, писал он, «мы храним свято как лучшее наследие нашего умственного оживления шестидесятых годов... Действительные успехи объективной социологии. .. только содействуют научному обоснованию этого самого антропологического принципа... Поэтому мы и считаем своею и других ближайшею нравственною обязанностью содействовать тому научному обоснованию этого благородного принципа, при котором он неизбежно должен будет привлечь под свои знамена... всех без исключения порядочных людей, способных убеждаться научными доводами».
Из социологов-позитивистов Мечников особо выделял Спенсера за его обоснование принципа законосообразности общественных явлений, а следовательно, и возможности их объективного изучения. Вместе с тем Мечников отмечал как существенный недостаток социологии Спенсера некоторый фатализм, проистекающий из отсутствия в его взглядах на общество активно-сознательного агента социального развития.
Имея довольно широкое знакомство с основными социологическими течениями своего времени, Мечников пошел своим собственным, оригинальным путем. Он выдвинул два методологических условия, при выполнении которых социология, по его мнению, может стать точной наукой: 1) установление специфических законов социальной жизни и 2) определение критерия прогресса с естественнонаучной достоверностью, подобно тому как это делают биологи в своей области. Мечников полагал, что выполнить поставленные условия возможно с помощью позитивизма, который он толковал материалистически. Он широко обращался к биологическим принципам исследования, особенно в подходе к поня-тию социального прогресса, ценя в них прежде всего объективность критерия. Однако Мечников настоятельно подчеркивал невозможность разрешить сложные социальные проблемы исклю-чительно одними законами биологии. В связи с этим он часто писал, что прежде всего необходимо понять принципиальное отличие природы от созданного людьми общества. Такая установка имела следствием важные и плодотворные идеи. Но вся сложность и противоречивость его позиции заключается в крайне расширительном понимании общественности и общества, к тому же часто эти два понятия выступали у него как синонимы. Общественность, по мнению Мечникова, существует уже на первых ранних ступенях органической жизни, постепенно она все более развивается и усложняется. Общество начинается там, где несколько живых существ собрались вместе для достижения совместными усилиями общих целей.
Суть социологической концепции Мечникова сводится к следующему. В органической жизни борьба и сотрудничество со-ставляют две равно необходимые силы. В обществе же, по мнению Мечникова, стремление к кооперации становится ведущим, именно в этом он видел критерий деления на биологическое и социальное. «Биология изучает в области растительного и животного мира явления борьбы за существование, социология же интересуется только проявлениями солидарности и объединения сил, т. е. факторами кооперации в природе».
Из такого разделения природы и общества проистекало и меч- никовское определение социологии как науки, включающей все явления солидарности - от связи в мире многоклеточных до производственной кооперации людей. И здесь он впадал в противоречие.
Мечников считал, что социологические законы несводимы к законам природы, с помощью последних нельзя внести ясность в сложный мир социальных взаимоотношений людей. «Законы биологии, - писал он, - так же неспособны объяснить нам явления общественности, как законы механические... неспособны объяснить органическую жизнь». В то же время Мечников не отрицал полезности некоторых аналогий общества с биологическим организмом.
Не ограничиваясь предварительным противопоставлением социального и природного, он стремился понять, в чем заключается «тесное сплетение» социального и биологического, как природная среда влияет на судьбы людей, каким путем в свою очередь общество воздействует на окружающую природу.
Сама постановка проблемы соотношения природы и общества содержала много глубоких и плодотворных моментов, поскольку требовала от автора исследовать сложные вопросы взаимовлияния общества и естественной среды. В то же время с позиций натурализма и географического детерминизма Мечников был не в состоянии преодолеть противоречия, которые существовали между материалистическими тенденциями в его социологии и идеалистическими взглядами на критерий и цели социального развития.
Как и большинство теоретиков своего времени, Мечников рассматривал две узловые проблемы: социальный прогресс и его критерий, механизм социального прогресса. Изложение своей социологической теории Мечников начал с раскрытия понятия прогресса в качестве ее узловой проблемы. Без идеи прогресса, писал Мечников, человеческая история «представляет лишь бессмысленный склад событий». Гражданская история, изучающая события и деяния народов исключительно в их «хронологическом беспорядке», дает только сырой материал для теории прогресса, а не саму идею прогресса, которая, подобно ариадниной нити, способна руководить в запутанных лабиринтах исторических фактов. Выработать подобную теорию в состоянии «более абстрактная наука» - социология. Задача ее - определить, в чем состоит прогресс и по какому точно определенному признаку можно узнать, прогрессирует ли данное общество».
В общественной жизни, по его словам, мерилом прогресса становится солидарность, которая в ходе эволюции постепенно все более вытесняет первичную борьбу за существование, господствующую в природе.
Солидарность может быть различной - люди могут помогать друг другу по принуждению и могут это делать добровольно. Вот почему, по мысли Мечникова, степень свободы при образовании кооперации является главным показателем социального прогресса. Различие типов кооперации, в которых воплощается солидарность, по словам Мечникова, зависит от сознания людьми необходимости объединения. При таком подходе критерий прогресса оказывался в самом сознании человека. Мечников не увидел основного различия общества и природы, не понял главного критерия общественного прогресса - развития производительных сил. Но вместе с тем у него заметен настоятельный поиск материалистического подхода в раскрытии причин социального прогресса, о чем будет сказано ниже. Его поиск имел прогрессивный характер.
Согласно Мечникову, социальный прогресс в основном проходит те же ступени солидарности, что и в органическом мире. Он совершенно искусственно пытался дать основные этапы социаль-ного развития в соответствии со своей схемой эволюции живых организмов. В истории, пишет он, начальный период характеризуется преобладанием подневольных союзов, держащихся внешней принудительной силой, подобно тому как на низшей ступени органической жизни колонии клеток объединены внешней меха-нической связью. В переходный период в обществе господствуют подчиненные союзы, создаваемые под воздействием социальной дифференциации: объединение в этот период группировок происходит благодаря разделению труда, доводимого до узкой специализации, при которой одно объединение людей не в состоянии прожить без помощи другого. Также и в природе на более высокой ступени биологической лестницы каждая отдельная особь или член организма не может существовать без сотрудничества с другим.
В высший период истории принуждение и подчинение заменяет свободный и добровольный союз людей, соединивший отдельные индивиды «в силу общности интересов, личных наклонностей и сознательного стремления к солидарности». Аналогичные процессы, хотя и в зачаточной форме, Мечников усматривал и на высшей ступени животного мира, когда, по его мнению, совершается переход от бессознательных механических и физических форм кооперации к сознательному, психологическому проявлению сотрудничества.
Свое понимание прогресса Мечников пытался связать с некоторыми идеями анархизма. История человечества представлялась Мечникову как постепенный переход от деспотизма к анархии благодаря уменьшению в жизни людей власти и подчинения и увеличению осознанной свободы и самостоятельности. «Со-циальный прогресс, - писал Мечников, - находится в обратном отношении к степени принуждения, насилия или власти, прояв-ляющихся в общественной жизни, и, наоборот, в прямом отношении к степени развития свободы и самосознания или безвластия, анархии». Но отдельные анархические положения, встречающиеся во взглядах Мечникова, не определяли существа его социологической теории, хотя, как верно заметил Г. В. Плеханов, обращение к идеям анархизма «довольно сильно повредило достоинству книги Л. И. Мечникова». В социологии Мечникова крайне незначительное место занимала проблема государства и безвластия, т. е. именно то, что всегда было основным объектом рассмотрения у всех видных анархистов. В отличие от них Мечников перенес основной упор, во-первых, на анализ роли географических условий в механизме социального прогресса, во-вторых, сделал особый акцент на идею солидарности. Без солидарности, которая складывается на основе материального производства и коллективного труда, немыслимо объединение людей в кооперацию, немыслим любой социальный прогресс. Такой взгляд Мечникова являлся по существу отрицанием кардинального анархического принципа ничем не ограниченной свободы и самостоятельности личности.
Понятие прогресса как роста свободы и уменьшения принуждения дает, по мнению Мечникова, лишь перспективу развития общества, его основное направление, намечает главные этапы движения, оставляя в стороне причины движения на каждом из этих этапов, не раскрывая, почему принудительное объединение людей сменяется подчиненными, а затем и свободными союзами. «Задача, к которой я стремлюсь, - писал Мечников, - может быть сформулирована в следующих словах: какая таинственная сила налагает на некоторые народы то ярмо истории, которое остается совершенно неизвестным для значительного количества племен? Какие естественные причины неравного распределения благодеяний и тягостей цивилизации?».
Ответы Мечников ищет в географическом детерминизме, но в отличие от Ш. Монтескье, Г. Бокля, К. Риттера и многих других, которые ограничивались признанием влияния природы на человека, русский социолог впервые в немарксистской общественной мысли исследовал не только непосредственное воздействие географической обстановки на социальные отношения людей, но и прослеживал обратный ход - влияние общества на природу, изучал взаимодействие среды и общества, изменчивый характер последнего во времени. «По моему мнению, - писал Мечников, - причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в тех соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности». Механизм действия окружающей среды представлялся Мечникову как приспособление общества к среде, которое происходит посредством образования различных коопераций людей (принудительное объединение, подчиненное и свободное). Под географической же средой Мечников справедливо понимал не вообще окружающую природу, а лишь природу, вовлеченную в процесс труда и изменяемую под его воздействием.
Проблему соотношения природы и общества Мечников представлял себе следующим образом. Среди компонентов географической среды он выделял гидрологический фактор, который, по его мнению, является главным двигателем цивилизации, т. е. реки, моря и океаны. Влияние «воды» на социальные судьбы людей происходит не непосредственно, а через кооперацию, необходимость создания которой и ее формы определяются различной географической средой. Гидрологический фактор в его глазах крайне важный, но не единственный, прямо определяющий поступательный ход истории. Другая причина изменений в обществе связана со способностью населения выполнять работы в соответствии с требованиями окружающей среды. Оба начала являются, по словам Мечникова, «элементами изменчивыми, откуда неопровержимо вытекает, что исторические судьбы народов, живущих в каких бы то ни было странах, должны постоянно меняться». Таким путем социолог пробовал избежать географи-ческого фатализма, обрекавшего большинство народа под «палку деспотизма» на том лишь основании, что остались почти не-изменными природные условия, при которых когда-то сложилась восточная деспотия.
В том, как Мечников доказывал изменчивость физико-географических условий1 жизни людей, отчетливо проступает тенденция реалистического подхода к истории. Он правильно считал, что естественная среда может меняться под воздействием труда многих поколений людей. Истинными творцами всех культурных преобразований на земле являются «безымянные народные массы». Успехи техники в состоянии заметно изменить лик Земли. Они способствуют гигантскому росту власти человека над силами природы. По мнению русского социолога, усовершенст-вование техники и труд людей могут влиять на историю путем преобразования географической среды.
Еще большие изменения заметны в способностях человека к «коллективной работе». Он наследует от своих предков «трудовые привычки и привычки общественности», которые были приобретены предшествующими поколениями на протяжении длительного времени. Мечников справедливо отмечал материальное производство и труд как важнейшую силу, соединяющую людей для взаимной помощи. Разбирая схему развития, предложенную французским социологом А. Эспинасом, Мечников писал, что Эспинас «совершенно упустил из вида ту экономическую сторону дела, которая в животном царстве играет действительно скромную роль, но в человечестве служит одним из самых могучих стимулов к ассоциации, к сотрудничеству, к объединению разрозненных жизненною борьбою стремлений и сил». Несомненно, в социологических воззрениях Мечникова ясно обнаруживается материалистическая тенденция в объяснении общественных явлений.
Но Мечников был далек от правильного решения вопроса взаимодействия природы и общества. Из его рассуждений выпала идея о способе производства материальных благ как главном и определяющем моменте в развитии общества. Действительно, на заре социальной истории человек находился в большой зависимости от природы, но по мере развития производительных сил эта зависимость все больше уменьшается. Мечников лишь предугадывал в общей форме роль производственных отношений в историческом прогрессе, подменяя их неопределенным понятием кооперации.
Признав в общем плане значение экономического фактора в социальном прогрессе, Мечников практически ведущей силой считал географический фактор. Соответственно он выделял в мировой истории три эпохи, или цивилизации: эпоха речная, эпоха морская и эпоха океанская, или всемирная. Такая периодизация истории внутренне противоречива и не в состоянии удовлетворительно объяснить, почему одинаковые по социально-экономическому типу государства (Египет и Финикия) отнесены к различным историческим эпохам, а различные (Рим и Франкское государство Каролингов) - к одной эпохе.
Из последовательной смены трех названных исторических эпох Мечников делает крайне важный вывод о закономерном процессе развития человеческой истории. «Капризное на первый взгляд и случайное передвижение центра цивилизации из одной страны в другую в разные эпохи, изменение в течение истории культурной ценности различных географических областей в действительности представляется явлением строго закономерным и подчиненным порядку». Вся история человечества, несмотря на ее трехчленное деление, «представляет в действительности единый процесс (курсив наш, - И. Л.)».23 Каждая эпоха, будучи своеобразной неповторимой ступенью, в то же время есть необходимое звено в поступательном развитии человечества. Хотя Мечников не понял действительного основания закономерности человеческой истории, однако у него мы встречаемся со многими весьма интересными идеями.
Мечников попытался вскрыть механизм влияния природы на социальное устройство общества при рассмотрении основных закономерностей становления и развития древних цивилизаций. Причину прогресса древнего общества социолог видел исключительно в реках, но не во всех, а лишь в тех, которые доставляли человеку богатство и в то же время угрожали его существованию и развитию. Борьба со стихиями рек требует от людей совместного труда, соединения в кооперации. Нил, Тигр и Евфрат, Инд и Ганг, Хуанхэ и Янцзы Мечников называл «историческими реками». Они в состоянии за короткий срок или сделать плодоносными огромные области, на просторах которых способны прокормиться миллионы людей, или уничтожить все плоды человеческого труда, вызвать разорение и голод. Чтобы усмирить такую грозную среду, необходим кооперированный труд множества людей, при этом малейшая небрежность в рытье каналов или ук-реплении дамб могла стать источником общественных бедствий. «Под страхом неминуемой смерти река-кормилица заставляла население соединять свои усилия на общей работе, учила солидарности».24 Вот почему в долинах названных рек сложились крупнейшие цивилизации древности. Другие, даже более могущественные реки мира, окруженные плодородными землями, не могли
23 Мечников Л. И. Цивилизация и великие исторические реки, с. 140, 143.
* Там же, с. 167.
Стать очагами цивилизации, поскольку создавали для селящихся вдоль рек племен слишком благоприятные условия, не требующие совместных усилий.
Объединение людей под страхом смерти породило у первых речных цивилизаций и соответственно деспотический образ правления. Природные условия требовали «одинаковой бдительности», «общего направления» в борьбе с реками, «подчинения одной воле». Однако на начальных ступенях развития общества взаимная солидарность могла сложиться, по суждению Мечникова, не сознательно и добровольно, а принудительно. К речному периоду цивилизации Мечников относил Древний Египет, Ассиро-Вави- лонское царство, древние Индию и Китай.
Спору нет, реки, в долинах которых образовались первые цивилизации, имели большое значение. Мечников верно отметил определяющую роль оросительных систем в жизни народов Древнего Востока. Так, например, в Египте необходимость единой ир-ригационной системы способствовала образованию государственной собственности на землю и рабов, привела к политическому объединению земель вдоль рек. Но это была особенность истори-ческого развития, хотя и существенная, которая не могла изменить общие закономерности движения народов от первобытнообщинного строя к рабству, а от него к феодализму на основе роста производительных сил. Из схемы Мечникова выпала и острейшая классовая борьба у народов Древнего Востока.25
Если Мечников вскрывал силы, способствовавшие образованию цивилизации в бассейнах «великих исторических рек», то рождение нового «морского», а затем «океанского» этапа явилось только констатацией перерастания одной цивилизации в другую.
«В настоящем произведении, - писал он в работе «Цивилизация и великие исторические реки», - я ограничусь лишь рассмотрением вопроса о развитии первоначальной цивилизации в речных бассейнах»,26 поскольку проследить историю всех народов - задача «слишком обширная» и недоступная «силам одного только человека».
Мечников вошел в историю русской социологии как создатель оригинальной теории, в которой он пытался связать проблему гео-графического фактора с материальными условиями жизни общества, выдвинув идеи закономерности и общественного прогресса. Однако Мечников не смог избавиться от идеализма при определении социального прогресса. Крайне узко и утопично его понимание типов кооперации, которые зависят исключительно от осознания людьми необходимости объединения. Но все-таки определяющей тенденцией в его социологии было переплетение натурализма и значительных элементов материалистического подхода к Исторйи. Этим он существенно отличается от Представителей теории географического фактора на Западе, чьи воззрения характеризовались большей узостью и односторонностью.
В варианте рецензии на книгу Л. И. Мечникова, изданной на французском языке, Плеханов справедливо замечает: «Французская литература далеко не бедна серьезными сочинениями по истории и географии, а между тем и в ней книга нашего покойного соотечественника является важным приобретением».
МЕЧНИКОВ, ЛЕВ ИЛЬИЧ (1838–1888) – российский социолог, один из основоположников социо-естественного подхода к анализу мировой истории.
Лев Мечников родился 18 мая 1838 в Санкт-Петербурге, в семье харьковского помещика – обрусевшего выходца из Румынии. Незаурядные способности (в частности, необыкновенная скорость овладения иностранными языками) проявились у него еще в раннем детстве. Уже в детские годы был заметен сильный контраст между слабым здоровьем будущего ученого и его бурным темпераментом. После перенесенного заболевания его правая нога стала значительно короче левой, он всю жизнь сильно хромал. Это не помешало ему попытаться тайно убежать в Крым на войну «сражаться с турками», а затем стреляться на дуэли. В 1854 юноша стал студентом медицинского факультета Харьковского университета. Однако, узнав об участии сына в студенческом революционном движении, родители через полгода забрали его домой.
Осенью 1856 Мечников поехал учиться в Петербургскую медико-хирургическую академию. Параллельно он начал изучать языки на факультете восточных языков Петербургского университета, посещать занятия в Академии художеств и на физико-математическом факультете Петербургского университета. Хотя он проучился в университете всего 3 семестра, но даже за этот короткий срок ему удалось освоить многие важнейшие европейские и восточные языки.
Жизнь Мечникова похожа на приключенческий роман. В 1858 он стал работать переводчиком в российской дипломатической миссии на Ближнем Востоке. Однако его служебная карьера не удалась: молодой переводчик рисовал карикатуры на начальство, а затем устроил дуэль с сослуживцем. В результате он был отстранен от службы.
Вернувшись на родину, Мечников успешно сдал экзамены на физико-математическом факультете Петербургского университета. После этого он стал торговым агентом Русского общества пароходства и торговли на Ближнем Востоке. Но увлеченность коммерцией быстро прошла. Мечников уехал в Венецию, решив, что «создан быть только художником».
В Италии он начал интересоваться политикой и стал волонтером одного из отрядов Джузеппе Гарибальди. В 1860 во время боев за объединение Италии он был тяжело ранен. Отойдя от участия в военных действиях, Мечников продолжал еще несколько лет жить в Италии, не порывая связей с итальянскими революционерами. В это же время он начал проявлять интерес к публицистике – писал для «Современника» и «Русского вестника» и даже сам издавал газету «Flegello» («Бич»).
В 1864 переехал в Женеву, которая была центром русской эмиграции. Здесь он встретился с Герценом и Бакуниным, вступил в анархистскую секцию 1 Интернационала. В 1871 участвовал в оказании помощи парижским коммунарам. В 1872 был участником Гаагского конгресса Интернационала.
В течение эмигрантской жизни Мечников активно писал и публиковал под разными псевдонимами множество статей, заметок по самым разным (научным, политическим, литературным) вопросам.
В 1873 во время посещения Женевы японской миссией он был приглашен в Японию организовать школу в Сацумском княжестве. Несмотря на активную литературную деятельность, денег Мечникову не хватало, поэтому он с радостью принял приглашение. Хотя с первоначальным предложением ничего не вышло, зато Мечникову предложили возглавить русское отделение Токийской школы иностранных языков, где ему предложили создать кафедру социогеографии. Именно эта кафедра стала основой японской академической социологии. Одновременно имя Мечникова стало известно и в европейских академических кругах. В 1875 Мечников официально зарегистрировался в Женевском кантоне как профессор, имеющий право преподавать русский язык, географию, историю, математику. После двух лет работы в Японии (1874–1876) он был вынужден по состоянию здоровья покинуть эту страну. За эти годы Мечников собрал много материалов о быте, культуре, природных особенностях Японии, которые были использованы для написания книги Японская империя (1881). Именно в этой книге впервые была обнародована теория Мечникова о неразрывности среды и людей в истории.
Вернувшись в Европу, он стал сотрудником и близким другом знаменитого французского географа Элизе Реклю, принимая активное участие в подготовке его энциклопедического труда Всеобщая география. Земля и люди. В 1883 Невшательская академия наук (Швейцария)предоставила Мечникову кафедру сравнительной географии и статистики в Лозаннском университете, которую он занимал до своей смерти.
На склоне лет Мечников начал уделять большее внимание проблемами социологии. В 1884 вышла его статья Школа борьбы в социологии, посвященная социал-дарвинизму.
В последние годы жизни Мечников работал над своей итоговой книгой Цивилизация и великие исторические реки. Плохое здоровье не позволило ему полностью реализовать свою первоначальную идею – рассказать об истории человечества. Цивилизация и великие реки была посвящена первому этапу истории и задумывалась как часть труда по социальной философии. Книга вышла в свет уже после смерти Мечникова в 1889 в Париже благодаря усилиям Э.Реклю.
Центральной проблемой в социологических работах Льва Мечникова выступали вопросы кооперации (солидарности). Главное отличие животного мира от мира социального ученый находил в разном соотношении кооперации и борьбы. При таком подходе социология рассматривалась им как наука о явлениях солидарности. По его мнению, в процессе исторического развития происходит постепенное вытеснение борьбы за существование явлениями, относящимися к феномену солидарности. Такая эволюция характеризует социальный прогресс.
Мечников был сторонником линейно-эволюционной концепции развития общества, выделяя в качестве ведущей причины развития географический фактор. По его мнению, зарождение и развитие человечества неразрывно связано с освоением водных ресурсов. В соответствии с этим принципом Мечников разделил историю человечества на три периода – речной, морской и океанический.
Первый этап общественного развития, речной, он связывал с использованием людьми таких великих рек как Нил, Тигр, Евфрат, Инд, Ганг и Хуанхэ. Именно с этими рекам связана история четырех древних цивилизаций – Египта, Месопотамии, Индии и Китая. Для того, чтобы использовать потенциал рек, указывал Мечников, необходимо первоначально их «усмирить», обезопасив себя от неожиданностей типа наводнений, паводков и т.д. Такое возможно только при совместном труде. Отличительные черты этого периода – деспотизм и рабство.
Второй этап, морской (средиземноморский) – это время от основания Карфагена до Карла Великого. С выходом человечества на морское пространство оно получило новый импульс для развития. Изоляция речных культур сменилась контактами с другими культурами, обменом необходимым сырьем и продуктами труда. Для этого этапа характерны крепостничество, подневольный труд, олигархические и феодальные федерации.
Третий этап, океанический, охватывает Новое время (с открытия Америки). Использование океанических ресурсов расширило возможности человечества и связало континенты Земли в единую хозяйственную систему. Этот период, по Мечникову, только начинается. Идеалами этого периода должна стать свобода (уничтожение принуждения), равенство (ликвидация социальной дифференциации), братство (солидарность согласованных индивидуальных сил).
Работы Мечникова пользовались в конце 19 в большой популярностью. Благодаря им историко-географическое направление русской социологии стало одним из влиятельнейших в мировой социологии. Хотя в 20 в. прямое влияние идей Л.Мечникова резко снизилось, его концепция о влиянии природной среды на жизнь общества получили развитие в трудах Льва Николаевича Гумилева и современных сторонников социо-естественной истории.
Мечников Лев Ильич (1838–1888), российский географ и социолог, один из пионеров цивилизационного подхода в географии, автор ряда обобщающих работ. В 1868 г. опубликовал в Женеве «Землеописание для народа» (совместно с Н. П. Огарёвым и Н. А. Шевелёвым); в 1881 г. книгу «Японская империя». Основной труд «Цивилизация и великие исторические реки» (1889), в котором обоснована детерминистская концепция социального развития в тесной связи с географическими условиями. Участвовал в издании «Всеобщая география. Земля и люди».
Использованы материалы кн.: Современная иллюстрированная энциклопедия. География. Том 2, М-Я, Росмэн-Пресс, М., 2006.
Мечников Лев Ильич (1838–1888). Русский ученый-позитивист (географ, социолог, этнограф) и публицист. Крупнейший представитель географического направления в отечественной в мировой социологии. Участвовал в политических событиях в странах Западной Европы. В Италии служил добровольцем в отряде Дж. Гарибальди . По приглашению Министерства народного просвещения Японии читал лекции в Японии и изучал японскую культуру. Открыл в Токио русскую школу. С 1883 года возглавлял кафедру сравнительной географии и статистики в Лондонском университете. Как социолог исследовал процессы социальной эволюции, связывая периоды истории человечества с действием на общество окружающей природной среды. Исследовал проблему взаимоотношений “мира общественности” и “мира биологии”. Разрабатывал принципы солидарности, взаимопомощи, свободы и альтруизма в их отношении к понятию социального прогресса.
А. Акмалова, В. М. Капицын, А. В. Миронов, В. К. Мокшин. Словарь-справочник по социологии. Учебное издание. 2011.
Мечников Лев Ильич (1838-1888) - русский социолог и географ, публицист, демократ; брат И. Мечникова. Участвовал в национально-освободительной борьбе в Италии, был волонтером «Тысячи» Гарибальди. Сотрудничал в «Колоколе» Герцена и «Современнике» Чернышевского. Задумав социологический труд, посвященный истории всей цивилизации, Мечников успел написать лишь введение к нему. В 1889 году оно было издано под названием «Цивилизация и великие исторические реки». Мечников - сторонник географического направления в социологии. Развитие общества определяется физико-географической средой, и прежде всего гидросферой. Речные, морские и океанические пути сообщения рождают соответственно древнюю,- средневековую и новую цивилизацию. Выступая против расизма, против социологов, распространявших законы биологии на общество, Мечников видел специфику последнего в факте свободной кооперации людей, постепенно изменяющих природу. Правда, он не был здесь последователен, находя элементы социальной связи (кооперации) и в мире животных. Критерий социального прогресса для Мечникова, не сумевшего преодолеть идеалистическое понимание истории, заключается в возрастании солидарности и свободы общества, которое развивается от угнетения к анархии (на взглядах Мечникова сказалось влияние Бакунина). Теория Мечникова сыграла положительную роль в борьбе с религиозно-философскими воззрениями на общество. Плеханов назвал его замечательным представителем того поколения 60-х годов, «которому много обязана наша общественная жизнь, наша наука и литература».
Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова . М., 1991, с. 259-260.
Мечников Лев Ильич (18(30).05.1838, Петербург- 18(30).06.1888, Кларан, близ Женевы, Швейцария) - географ, социолог, культуролог, лингвист, публицист. Брат И. И. Мечникова . Учился в Харьковском университете (в 1856 г. был исключен с 1-го курса), в Петербургской медико-хирургической академии и Петербургском университете. Полный курс нигде не закончил, т. к. преследовался за участие в студенческих волнениях. Овладел 14 иностранными языками (в т. ч. 4 восточными). Работал переводчиком в русской дипломатической миссии на Ближнем Востоке. В 1860-1863 годы принимал активное участие в революционной борьбе гарибальдийцев в Италии, был тяжело ранен. В 1863 году во Флоренции познакомился с Герценом, печатался в «Колоколе». С 1865 года в Швейцарии, участвовал в работе I Интернационала; во время Парижской коммуны оказывал помощь коммунарам. В 1874-1876 годы работал в Токио профессором русского отделения государственной школы иностранных языков. Итогом пребывания в Японии стала написанная и проиллюстрированная самим Мечниковым большая книга «Японская империя» (L"Empire japonaise. Geneve, 1881) и серия публикаций в журнале «Дело» (1876-1877) и газете «Русские ведомости» (1883-1884). С 1883 года до конца жизни был профессором Невшательской академии наук (Швейцария), где читал лекции по сравнительной географии и статистике. Был знаком со многими деятелями русской и европейской культуры, в т. ч. А. Дюма, М. А. Бакуниным, Кропоткиным. Плехановым. Э. Реклю. Последний опубликовал на французском языке со своим предисловием первое (посмертное) издание его основной незавершенной работы - «Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современного общества» (Париж, 1889; рус. пер. 1898, более полный - 1924). Мечников был противником европоцентристской схемы истории и осуждал противопоставление «варварского Востока» и «цивилизованного Запада». Вся история человечества, по Мечникову, разделяется на три фазы - речную, морскую и океаническую. При этом критерием прогрессивного развития выступает солидарность или кооперация людей, которая проходит три основные стадии: насильственную, полунасильственную и добровольную. Существование последней Мечников связывал с утверждением анархического идеала, сторонником которого был. История, считал он, развивается по восходящей линии от относительно замкнутых цивилизаций, возникших на берегах Нила, Инда и Ганга, Хуанхэ и Янцзы, Тигра и Евфрата, - до средиземноморской и океанической эпохи существования человечества, распространяющего свою деятельность на весь земной шар. Характер восточных цивилизаций вытекал не из их «предрасположенности к деспотизму», а из особого типа кооперации, определявшегося природными условиями, необходимостью соединения огромных усилий по созданию речных обводнительных систем. Мечников был убежден, что носителем нового типа океанической цивилизации станет и Япония, положение которой в Азии представляет очень близкую аналогию с положением островной Англии по отношению к континентальной Европе. В результате анализа японских буржуазных реформ («революция Мэйдзи», 1867- 1868 гг.) Мечников пришел к выводу, что Япония будет быстро прогрессировать главным образом благодаря сочетанию собственной культурной самобытности с современной европейской технологией и растущим участием в «международной кооперации». Пореформенное развитие России, считал он, в чем-то схоже с японским, однако имеет и свои принципиальные отличия. Россия являет собой самостоятельный тип континентальной неокеанической («незападной» и «невосточной») цивилизации, для развития которой пространственно-географический фактор имеет огромное значение. Для ее будущего крайне важна не столько сырьевая, сколько индустриальная ориентация. Несмотря на близость к народничеству, Мечников не был сторонником некапиталистического пути развития для России, хотя не отрицал перспективности общины как устоявшейся формы кооперации . Высоко ценил работу Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки» В. С. Соловьев , назвавший ее «замечательной книгой». Он, однако, упрекал Мечникова в недооценке христианства как самостоятельного фактора развития цивилизации. (Работы Мечникова были использованы Соловьевым для написания статьи «Япония (Историческая характеристика)». Собр. соч. Т. 6. С. 153-173.) Наследие Мечникова анализировал в ряде своих сочинений Плеханов, считавший, что Мечников стоит ближе к историческому материализму, чем к анархизму. В современной литературе Мечников считается одним из предшественников евразийства.
Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков. – М., 2014, с. 376-377.
Мечников Лев Ильич , русский географ, социолог и общественный деятель. Родился в семье обрусевших выходцев из Румынии, высшее образование не закончил из-за преследований за участие в студенческом движении. В 1858 году уехал за границу, жил на Балканах и Ближнем Востоке, принял активное участие в национально-освободительном движении в Италии, был волонтёром в знаменитой «тысяче» Дж. Гарибальди, ранен при освобождении Сицилии. В 60-х годах сблизился с М. А. Бакуниным , А. И. Герценом и Н. П. Огарёвым , сотрудничал в «Колоколе» , совместно с Огарёвым и Н. А. Шевелёвым опубликована в Женеве «Землеописание для народа» (1868), участвовал в деятельности 1-го Интернационала. В 1874-1876 годы читал лекции в Токийском университете, в 1883- 1888 годы руководил кафедрой сравнительной географии и статистики в Невшательской академии (Швейцария). Ближайший сотрудник Э. Реклю в создании «Новой всеобщей географии. Земля и люди» (v. l-19, 1876-94, рус. пер., т. 1-19, 1898-1901). В «Современнике», «Русском слове», «Деле», «Отечественных записках» и других русских журналах активно выступал под различными псевдонимами с пропагандой передовых научных и общественных идей, подвергая критике деспотизм, колониализм, расизм и социальный дарвинизм.
Главные произведение Мечников «Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современного обществ» было опубликовано посмертно на французском языке (1889, рус. пер. 1898, более полн.- 1924). В этой работе Мечников выступил как крупнейший представитель географической школы в социологии. Воздерживаясь от вульгарного географического детерминизма, он стремился объяснить неравномерность общественного развития изменением значения одних и тех же географических условий, прежде всего водных ресурсов и путей сообщения, в различные эпохи под влиянием экономического и технического прогресса. В соответствии с этим он выделял три периода в истории цивилизации: 1) речной - со времени возникновения первых рабовладельческих государств в долинах Нила, Тигра и Евфрата, Инда и Ганга, Хуанхэ и Янцзы; 2) средиземноморский - от основания Карфагена и 3) океанический - после открытия Америки. Усматривая критерий общественного прогресса в «нарастании общечеловеческой солидарности», Мечников считал неизбежным и закономерным переход человечества от деспотического правления к свободе, от угнетения к социальному равенству и от взаимной враждебности к братству всех людей и народов, покоящемся на добровольной кооперации.
Теория Мечникова сыграла прогрессивную роль в опровержении религиозно-мистической концепций общества. Исключительно высоко оценил вклад Мечникова в социологию Плеханов, многократно ссылавшийся на него для подтверждения материалистического понимания истории. Подвергнув критике симпатии Мечникова к анархизму, Плеханов писал: «Нисколько не преувеличивая дела, можно сказать, что книга Л. И. Мечникова затрагивает самые основные вопросы философии истории и для некоторых из них дает вполне удовлетворительное решение... Главнейшие положения философии истории Л. И. Мечникова совершенно материалистичны. Но в частностях он нередко уклоняется в сторону идеализма» (Соч., т. 7, М.- Л., 1925, с. 15, 25).
Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв , П. Н. Федосеев , С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.
Сочинения: L"empire japonaise, Geneve, 1881.
Литература: Романенко В. М., Борьба Льва Ильича Мечникова против мальтузианства, социал-дарвинизма и расизма, «ВФ», 1956, № 5; К а р т а-ш е в а К. С., Дороги Л. M., M., 1981.
Философы, любители мудрости (биографический указатель).
Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).
Географическая теория развития исторических народов// Вестник Европы 1889. Т. 2. № 3;
Цивилизация и великие исторические реки М. 2013.
Плеханов Г. В. Л. И. Мечников (Некролог); О книге Л. И. Мечникова // Соч. Т. 7. М.; Л., 1925;
Социологическая мысль в России. М., 1978. С. 87-97:
Карташева К. С. Дороги Льва Мечникова. М., 1981;
Романенко В. М., Борьба Льва Ильича Мечникова против мальтузианства, социал-дарвинизма и расизма, «ВФ», 1956, № 5;
Watanabe М. Metchnikoff and Japan // Japanese Slavic aud East European Studies. 1984. Vol. 5. P. 35-54.
Лев Ильич Мечников прожил всего 50 лет. Фото из архива автора
Отечественная история до сих пор не вполне оценила Льва Ильича Мечникова, уникального русского мыслителя, географа, этнографа, социолога, путешественника, художника, писателя, дипломата, офицера, политика… Человек же он, безусловно, выдающийся, и след в истории нашей страны, да и не только ее, оставил заметный.
Фантастическая жизнь
Мечников был чрезвычайно одаренным ребенком. Он учился в Петербурге, в Училище правоведения, которое в 1852 году оставил по болезни - коксит. (На всю жизнь правая его нога осталась короче, он постоянно пользовался тростью или костылем, шил специальную обувь.) Детство провел на Харьковщине, образование получил главным образом домашнее, учился самостоятельно и, с перерывами, в Харькове и Петербурге. В 1858 году служил переводчиком в дипломатической миссии по святым местам. В 1859 году окончил физико-математический факультет Петербургского университета и отправился служить торговым агентом на Ближний Восток.
С 1860 года – в Италии и в Россию уже не вернулся. В рядах гарибальдийцев участвовал в военных действиях, был ранен. До 1864 года участвовал в работе по объединению Италии, путешествовал по стране, издавал газету Flegello («Бич»). Занимался живописью (круг художника Н.Н. Ге во Флоренции), участвовал в революционном движении (знакомства с А.И. Герценом, Н.П. Огаревым, М.А. Бакуниным и др.), много писал для русских журналов на темы политики, истории Италии, литературы, живописи, географии.
За республиканскую деятельность был выслан из Италии, с 1865 года – в Женеве, активный деятель русской «молодой эмиграции». Анархист, член бакунинского Альянса социалистической демократии, помогал участникам Парижской коммуны в 1871 году, вел подготовку к Гаагскому конгрессу Интернационала в Испании и во Франции.
Широта интересов его была поразительной. Он полемизировал с П.Ж. Прудоном, совместно с Н.П. Огаревым издал «Землеведение для народа», написал историю противников государственности в России, знакомил русского читателя с европейской литературой, публиковал литературные произведения и очерки о своих путешествиях по Европе, освоил фотодело, организовал канал доставки нелегальной литературы в Россию, переводил с разных языков.
Их Мечников знал девять: французский, английский, немецкий, итальянский, испанский, польский, арабский, турецкий, японский. Писал на русском и французском, но, возможно, и на других языках. Благодаря знанию языков и чрезвычайной активности имел широкий круг знакомств: А. Дюма, Дж. Гарибальди, Дж. Гверацци, П.А. Кропоткин, С.М. Степняк-Кравчинский, К.С. Станюкович, И. Ояма, Г.В. Плеханов, Ж.Э. Реклю, М.И. Венюков, В.И. Засулич и др. «Много струн на вашей лире, милый Лев Ильич, только ни на одной вы не играете как виртуоз» – так шутливо определял деятельность Мечникова Бакунин в конце 1860-х годов.
Переломные годы
Виртуозное, универсальное мастерство Мечникова проявилось позже – в 1870-е годы. Он самостоятельно освоил японский язык и в 1874 году уехал преподавать русский язык, математику и историю в Токийской школе иностранных языков. Занимаясь преподаванием, знакомясь с географией, историей и культурой Японии, он пробыл в этой стране полтора года.
Обогнув земной шар, в 1876 году вернулся в Женеву, где стал активно разрабатывать естественно-научные, этнографические и социальные темы. В частности, он занимался историей развития речи и письменности народов, происхождения индейского племени колошей, пения якутов, баллад айнов, создал японско-корейско-айнский словарь. Успехом пользовались его публичные лекции в Женеве и Лозанне – строгую подачу в них естественно-научного материала он, один из первых в Европе, сопровождал демонстрацией собственных диапозитивов при помощи «волшебного фонаря» (сейчас это легко и называется «презентация», а тогда?). Стал членом Парижского и Женевского географических обществ, Парижского этнографического общества.
Мечников окончательно оформился в крупного ученого и определил свой главный познавательный интерес: народы живут на Земле, отчего и происходит история.
В 1881 году пришло признание – в Женеве вышла его книга-явление L"Empire Japonais («Японская империя»): почти 700 страниц текста, штриховые и цветные рисунки в японском стиле, фотографии, географические карты, таблицы – все выполнено его руками. Тогда же по приглашению великого французского географа Реклю Мечников переехал в Монтрё и приступил к работе секретаря многотомного издания Nouvelle Geographie Universelle («Новая всемирная география»). Одновременно сотрудничал во многих русских и европейских изданиях, в 1870-х – начале 1880-х годов – самый активный автор журнала «Дело». С 1884 года – профессор Невшательской академии, где преподавал географию и статистику.
Последний, в материальном плане относительно благополучный период жизни, 1884–1888 годы, Мечников посвятил главному труду, который предполагал назвать «Цель жизни». В нем он задумал объяснить жизнь как феномен планеты Земля. Однако успел написать только первую часть – книгу La civilisation et les Grands Fleuves historiques («Цивилизация и великие исторические реки»).
30 июня 1888 года Лев Ильич Мечников скончался от эмфиземы легких. Похоронен в Швейцарии на Кларанском кладбище. Могила утрачена.
Стараниями Ж.Э. Реклю книга La civilisation et les Grands Fleuves historiques была издана в Париже в 1889 году и получила высокую оценку современников. На ее издание откликнулись Ф. Ратцель, П.Г. Виноградов, В.С. Соловьев, М.М. Ковалевский, Г.В. Плеханов, В.Ф. Эрн и др. Первый, подцензурный, перевод ее на русский язык появился в журнале «Жизнь» в 1897 году и до революции трижды издавался отдельной книгой. Второй, полный, был издан в СССР в 1924 году.
Цивилизация и великие исторические реки
Книга небольшая по объему, но очень насыщена. По Мечникову, развитие цивилизации происходит не само по себе, а в географической среде, при ее освоении. Мечников, однако, выступил против географического фатализма и аргументированно «закрыл» целое направление философии – географический детерминизм.
Все дело в обществе – чем более оно свободно, тем более сложную географическую среду может освоить: подневольные союзы могут освоить реки, подчиненные – средиземные моря, а свободные – океаны. А «историческая ценность той или другой географической среды, предполагая даже, что она в физическом отношении при всех обстоятельствах остается неизменяемой, тем не менее бывает различна в разные исторические эпохи, смотря по степени способностей обитателей к добровольному солидарно-кооперативному труду».
В качестве примера подневольных обществ Мечников рассмотрел цивилизации на великих исторических реках: Египет на Ниле, Месопотамию на Тигре и Евфрате, Индию на Инде и Ганге, Китай на Янцзы и Хуанхэ. Исторические реки он определил как реки, дающие возможность сытно кормиться круглый год, но регулярно превращающиеся в смертельно опасную для человека среду: «Под страхом неминуемой смерти река-кормилица заставляла население соединять свои усилия на общей работе, учила солидарности, хотя бы в действительности отдельные группы населения ненавидели друг друга».
Та географическая среда, в которой развиваются цивилизации, постоянно ставит перед ними выбор: «…Смерть или солидарность, других путей у человечества нет. Если оно не хочет погибнуть, то люди неизбежно должны прибегать к солидарности и к общему коллективному труду для борьбы с окружающими неблагоприятными условиями физико-географической среды. В этом заключается великий закон прогресса и залог успешного развития человеческой цивилизации».
Только в 1995 году книга Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки» была издана вновь. Труд Мечникова фактически вернулся в обиход отечественной науки, с ним активно работают ученые и публицисты, его читают – это самая оптимистическая книга русского автора XIX века.
 |
| В качестве примера подневольных обществ
Мечников рассмотрел цивилизации на великих исторических реках: Египет на Ниле, Месопотамию на Тигре и Евфрате, Индию на Инде и Ганге, Китай на Янцзы и Хуанхэ. Фото Reuters |
Мыслители всех времен пытались найти социальные детерминанты. Одни их искали в географическом факторе, другие - в духовном (Гегель и др.), третьи - в материальном (К. Маркс и др.).
Яркими представителями географического детерминизма были французский просветитель XVIII века Ш. Монтескье (1689-1755) и замечательный русский ученый XIX века Л.И. Мечников (1838-1888).
В своем сочинении «О духе законов» Монтескье свое исследование роли географической среды начинает с выяснения вопроса о человеческой природе. По его мнению, климатические условия определяют индивидуальные особенности человека, его телесную организацию, характер и склонности. Так, например, в холодном поясе люди крепче и физически сильнее, поскольку "холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к сердцу" [Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955. С. 350]. Южные народы, продолжает Монтескье, ленивы от природы, и поэтому они не способны к героическим поступкам. Восприняв однажды те или иные законы, обычаи и традиции, они не расстаются с ними, ибо предпочитают покой. Конечно, эти рассуждения французского философа не выдерживают никакой критики, поскольку история народов, живущих в жарких климатических условиях, с точки зрения их социальной активности, создания материальных и духовных ценностей свидетельствует об обратном. Хорошо известно влияние восточных культур на всю мировую культуру.
Анализируя вопросы происхождения рабства, Монтескье считает, что в жарких странах, где люди всякую работу исполняют из страха быть наказанными, рабство не противоречит разуму, ибо без рабства в этих странах не было бы никакого прогресса. Климатическими же условиями объясняет французский мыслитель многоженство и моногамную семью.
При рассмотрении вопросов государственного устройства Монтескье приходит к выводу, что в странах с плодородной почвой легче устанавливается дух зависимости, ибо людям, занятым земледелием, некогда думать о свободе, которую французский мыслитель понимает прежде всего как отсутствие зависимости от государственной власти. Но в то же время, по мнению Монтескье, они боятся потерять свое богатство и потому предпочитают правление одной, хотя и деспотической, личности, которая защитила бы их богатый урожай от грабежа.
В странах же с холодным климатом, где условия для земледелия крайне неблагоприятны, люди больше думают о своей свободе, чем об урожае, и поэтому в этих странах отсутствует деспотическая форма правления. Таким же образом Монтескье объясняет и другие социальные явления (торговлю, гражданские законы, международное право и т.д.).
В распространении географического детерминизма важную роль сыграл Л.И. Мечников. Прежде всего, он анализирует вопросы свободы человека, так как свобода, с его точки зрения, представляет главную характерную черту цивилизации. Свободу Л.И. Мечников выводит из соответствующих географических условий, которые, как он пишет, оказывают решающее воздействие на формирование различных видов деятельности людей, в частности на кооперацию. Там, где существует, по выражению русского ученого, "кооперативная солидарность", имеется больше возможностей для свободы и меньше для возникновения деспотических форм правления. Деспот, под которым Л.И. Мечников подразумевает и царя, и военачальника, и жреца - словом, любого, кто проявляет деспотические намерения в отношении другого, имеет место там, где ему нет отпора, и люди, лишенные кооперативной солидарности, безропотно ему подчиняются.
Исследуя причины возникновения цивилизации, Л.И. Мечников главное внимание обращает на географическую среду, которая, по его глубокому убеждению, сыграла решающую роль в генезисе и формировании цивилизации. "В жарком поясе, - писал он, - несмотря на его роскошную флору и фауну, до сих пор также не возникло прочной цивилизации, которая занимала бы почетную страницу в летописях человечества. Здесь причина этого кроется в самом факте, так сказать, излишнего развития органической жизни во всех ее формах, это изобилие жизни служит в ущерб развитию энергии и умственных способностей у населения; жители жаркого пояса, получая в изобилии и почти без всяких координированных усилий со своей стороны все необходимое для материального благоденствия, по этой самой причине лишены единственного стимула к труду, к изучению окружающего мира и к солидарной, коллективной деятельности" [Мечников Л.И. Цивилизации и великие исторические реки. М., 1995. С. 273]. Труд, заключает Л.И. Мечников, не является в тропиках необходимым условием для зарождения прогресса и цивилизации. Поэтому лишь в условиях умеренного климата у людей имеется стимул к труду, поскольку природа не дает им ничего в готовом виде. Вот почему цивилизации возникли в умеренном поясе.
Великие реки Л.И. Мечников считал основным фактором, детерминировавшим зарождение и развитие цивилизации. "Четыре древнейшие великие культуры все зародились и развились на берегах великих рек. Хуанхэ и Янцзы орошают местность, где возникла и выросла китайская цивилизация; индийская, или ведийская, культура не выходила за пределы бассейнов Инда и Ганга; ассиро-вавилонская цивилизация зародилась на берегах Тигра и Евфрата - двух жизненных артерий Месопотамской долины; наконец, Древний Египет был, как это утверждал еще Геродот, "даром" или "созданием" Нила" [Там же. С. 328-329]. Поскольку эти цивилизации возникли на берегах рек, русский ученый их называет речными цивилизациями.
Речные цивилизации, продолжает Л.И. Мечников, были изолированы друг от друга и поэтому сильно различались. По мере их распространения на побережья морей и тем более океанов они стали охватывать более широкий круг народов. Освоение океанов, по утверждению Л.И. Мечникова, приводит к возникновению океанской цивилизации, которая начинается с открытия Америки. Русский ученый считает, что демаркационной линией между Средними веками и Новым временем является открытие Нового Света Колумбом. "Результатом этого открытия явилось быстрое падение средиземноморских наций и государств и соответственный быстрый рост стран, расположенных на побережье Атлантического океана, то есть Португалии, Испании, Франции, Англии и Нидерландов. Народы этих стран не замедлили воспользоваться географическими выгодами своих стран, и центры цивилизации переместились с берегов Средиземного моря на берега Атлантического океана. Константинополь, Венеция и Генуя потеряли свое значение, и во главе культурного движения стали Лиссабон, Париж, Лондон и Амстердам" [Мечников Л.И. Цивилизации и великие исторические реки. С. 334-335].
При сравнении Древнего Запада и Древнего Востока Л.И. Мечников делает вывод, что Запад превосходит Восток по всем параметрам, но это превосходство он тоже объясняет географическими преимуществами Запада. Инертность Индии, считает он, обусловливается ее неблагоприятным географическим положением. "Достигнув предела развития речного периода цивилизации, индусская нация, запертая в изолированной стране, примирилась со своей судьбой и безропотно покорилась; индусский народ замер в бездействии, в бесстрастном покое и в созерцательном экстазе..." [Там же. С.423-424]. В отличие от восточных стран западные государства вели очень активный образ жизни, постоянно искали новые территории и новые возможности усиления своего влияния. Л.И. Мечников делал ту же ошибку, что и другие исследователи, объявлявшие восточные народы инертной массой. Так же он объяснял и политические формы правления, в частности деспотию. По его мнению, деспотизм тоже детерминируется географическими факторами. Деспотизм египетских фараонов, например, Л.И. Мечников выводил из климатических условий долины Нила.
Следует подчеркнуть, что сторонники географического детерминизма сыграли известную положительную роль.
Во-первых, признавая определяющую роль географической среды в историческом процессе, они тем самым показали, что движущие силы общественного развития следует искать на земле, а не на небе, как это делали и делают теологи.
Во-вторых, многие их идеи очень актуальны в наше время, когда, как уже выше отмечалось, мир переживает глубокий экологический кризис и когда необходимо беречь природную среду, от которой в конечном счете зависит жизнь и дальнейшее существование человечества.
Вместе с тем нельзя не отметить, что сторонники данного подхода не учитывали качественного своеобразия общества и все объясняли лишь географическими условиями.
