«Политическим завещанием» В. И. Ленина в широком смысле слова именуют ряд статей и писем, продиктованных им своим секретарям в период с 23 декабря 1922 по 2 марта 1923 г., – после того как ухудшение самочувствия показало ему, что он не сможет участвовать в грядущем съезде партии, и до того времени, когда дальнейшее ухудшение окончательно вывело его из политической борьбы. Все эти работы («О придании законодательных функций Госплану», «К вопросу о национальностях или об “автономизации”», «О нашей революции», «Как нам реорганизовать Рабкрин») были адресованы XII съезду партии, состоявшемуся в апреле 1923 г., и содержали ленинские мысли по важнейшим, с его точки зрения, вопросам текущего момента. Но наиболее интересной частью «Ленинского завещания» является «Письмо к съезду», лишь зачитанное (но не опубликованное) на XIII съезде (в мае 1924 г., уже после смерти его автора).

«Письмо к съезду» продиктовано Лениным в декабрьские дни, сразу после острейшего приступа, когда ему разрешали диктовать не более 5–10 минут в день. Не будучи уверенным, что ему отпущено еще хотя бы несколько дней, он торопился кратко сказать все самое важное для партии и для государства, которые были созданы им и стали смыслом его жизни. Помимо постановки вопросов, развернутых затем в ряде статей, Ленин дал в «Письме к съезду» личные характеристики некоторым представителям партийной верхушки. Широким кругам эти материалы стали известны лишь в 1956 г.

Личные характеристики не случайно дополнены у Ленина соображениями по реформированию государственных органов. И личные оценки, и политические советы направлены на преодоление существенных трудностей в развитии страны. Советы Ленина не были учтены его соратниками – значит, они в большинстве своем этих трудностей в 1923 г. еще не осознали. Тем важнее понять, что увидел Ленин через пять лет после прихода к власти и как он предлагал с этим справиться. Интересно также подумать, какие последствия могло бы иметь принятие ленинских предложений XII съездом, как это повлияло бы на судьбу страны.

Письмо к съезду

Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе.

В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни. Мне думается, что нашему Центральному Комитету грозили бы большие опасности на слу­чай, если бы течение событий не было бы вполне благоприятно для нас (а на это мы рассчитывать не можем), – если бы мы не предприняли такой реформы.

Затем, я думаю предложить вниманию съезда придать законо­дательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя в этом отношении навстречу тов. Троцкому, до известной степени и на известных условиях.

Что касается до первого пункта, т. е. до увеличения числа чле­нов ЦК, то я думаю, что такая вещь нужна и для поднятия авто­ритета ЦК, и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех судеб партии.

Мне думается, что 50–100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса и может получить от него без чрез­мерного напряжения его сил.

Такая реформа значительно увеличила бы прочность нашей партии и облегчила бы для нее борьбу среди враждебных госу­дарств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы. Мне думается, что устойчивость нашей партии благодаря такой мере выиграла бы в тысячу раз.

Под устойчивостью Центрального Комитета, о которой я гово­рил выше, я разумею меры против раскола, поскольку такие меры вообще могут быть приняты. Ибо, конечно, белогвардеец в «Русской Мысли» (кажется, это был С. С. Ольденбург) был прав, когда, во-первых, ставил ставку по отношению к их игре против Совет­ской России на раскол нашей партии и когда, во-вторых, ставил ставку для этого раскола на серьезнейшие разногласия в партии.

Наша партия опирается на два класса и поэтому возможна ее неустойчивость и неизбежно ее падение, если бы между этими двумя классами не могло состояться соглашения. На этот случай принимать те или иные меры, вообще рассуждать об устойчивости нашего ЦК бесполезно. Никакие меры в этом случае не окажутся способными предупредить раскол. Но я надеюсь, что это слишком отдаленное будущее и слишком невероятное событие, чтобы о нем говорить.

Я имею в виду устойчивость, как гарантию от раскола на бли­жайшее время, и намерен разобрать здесь ряд соображений чисто личного свойства.

Я думаю, что основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отноше­ния между ними, по-моему, составляют большую половину опас­ности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, уве­личение числа членов ЦК до 50, до 100 человек.

Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троц­кий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрез­мерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.

Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может насту­пить неожиданно.

Я не буду дальше характеризовать других членов ЦК по их личным качествам. Напомню лишь, что октябрьский эпизод Зиновь­ева и Каменева, конечно, не являлся случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольше­визм Троцкому.

Из молодых членов ЦК хочу сказать несколько слов о Буха­рине и Пятакове. Это, по-моему, самые выдающиеся силы (из самых молодых сил), и относительно их надо бы иметь в виду следующее: Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоре­тик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением мо­гут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не пони­мал вполне диалектики).

Затем Пятаков – человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе.

Конечно, и то и другое замечание делаются мной лишь для настоящего времени в предположении, что эти оба выдающиеся и преданные работники не найдут случая пополнить свои знания и изменить свои односторонности.

В конце концов, есть только три великих правителя в мире
- Сталин, я и Муссолини.
Муссолини является наиболее слабым, потому что он
не смог разорвать власть короля и Церкви.
Сталин и я являются единственными, кто
предвидит будущее и ничего, кроме будущего.
(Из выступления А. Гитлера перед вторжением в Польшу 01.09.1939г.)

Начиная с этой части, мы уважаемый читатель приступим к анализу текста «Политического завещания» Адольфа Гитлера.
Но, прежде, мы в качестве разминки посмотрим на то, как в мире было воспринято само известие о смерти (самоубийстве) Адольфа Гитлера.
В качестве источника информации мы возьмем английскую газету «Daily Mail от 8 мая 1945 года, поскольку именно в этот период «мировая общественность» стала усилено обсуждать «новость» о смерти Адольфа Гитлера и назначение в качестве его приемника, адмирала К. Деница.
Перевод всех статей с английского осуществлялся лично автором, поэтому и приношу вам свои извинения за возможные неточности литературного перевода.

А события развивались следующим образом.
2 мая 1945 года все сохранившие свою работоспособность немецкие радиостанции стали оповещать своих слушателей, что ожидается важное заявление немецкого правительства.
В течение 90 минут по радиостанциям транслировалась музыка Р.Вагнера и Вебера.
Около 10.25 музыка смолкла. Раздался бой барабанов и после минуты молчания, гражданам Германии было сообщено известие о смерти Гитлера Адольфа.
За этим последовали немецкий гимн песня Хорст Вессель, барабанный бой и три минуты молчания.
Новость о смерти Адольфа Гитлера была передана как обращение к нации его приемника К. Деница.
Речь, которого можно свети к констатации того, что по сообщениям из Берлина «наш фюрер Адольф Гитлер, погиб сегодня днем, в своем командном пункте в имперской канцелярии, в ходе борьбы до последнего вздоха против большевизма».
К. Дениц так же сообщал, что с 30 апреля 1945 года фюрер назначил его своим преемником, и он считает, своей главной задачей сохранение немецкого народа от полного уничтожения от рук большевиков.
Для этой цели, война продолжится. Германия так же будет продолжать борьбу против Англии и Америки, пока они "мешают этой цели".
Далее К. Дениц обращаясь к немецкому народу сказал:
"Дайте мне ваше доверие, потому что ваша дорога, это моя дорога. Поддерживайте порядок и дисциплину в городе и деревне.
Только так мы сможем смягчить страдания, которые ближайшие, раз принесет нам.
Если мы сделаем то, что в наших силах, Всемогущий не оставит нас, когда мы так много страдал, и сделали так много жертв".

И вот ее перевод:
«Премьер-министр (Черчилль - автор) сделает выступления в Палате Общин сегодня о событиях в Германии и новой ситуации, которая возникла после смерти Гитлера.
Это событие не стали неожиданностью для британского правительства, и это только подтвердили всю их информацию.
Но назначение адмирала Деница, как «фюрера», насколько это может быть установлено, рано утром, и совершенно неожиданным.
Из всех лиц, которым могло быть поручено вести продолжение нацистских традиций - он был последним выбором.
Его назначение порождает множество спекуляций, и только наблюдение за развитием событий в ближайшие дни, может подтвердить, что он станет руководителем Германии.
Официальный Уайт-холл сообщал вчера вечером:
"Это (назначение Деница- автор) могло быть только в конце. Трудно себе представить, чтобы такой человек, как адмирал Дениц может командовать без достаточной поддержки со стороны армии. К нему нет веры. Очевидно, что Гитлер, в его последние мгновения, не верил в своих генералов, в противном случае он бы выбрал одного из них, чтобы продолжать борьбу и в частности битву за Берлин.
Адмирала Деница, вряд ли есть тем человеком, который может командовать генералами и для ведения этой борьбы у него безнадежные шансы.
Но, а что Гиммлер, Геббельс, Риббентроп и Геринг?
Тут легко предположить, что адмирал Дениц, возможно, захватил власть в отсутствие Гиммлера.
Геббельс, как полагают, что он остался в Берлине в ставке Гитлера.
Но с учетом того с какой помпой по радио сопровождались объявления о смерти Гитлера, то в этом, должен быть определенный смысл в том, что имя Гиммлера, не был включено в выступление.
Это поразительное бездействие, в некоторых кругах указывают, что Гиммлер, по-прежнему стремится к переговорам о сепаратном мире, независимо от других руководителей в Германии.
Вся ситуация, сложившаяся в смерти Гитлера и в назначении Деница предлагает хаос и развал.
Предполагается, что Дениц, находясь в Гамбурге, может осуществлять определенного контроль над сухопутными войсками в Норвегии и Дании и организовать все то, что осталось от немецкого военно-морского флота».

Ну и еще одна статья из вышеназванной английской газеты. Которую, можно назвать мнением англичан об Адольфе Гитлере.

Статья называется «Голос из могилы» Daily Mail.
«В смерти, как и в жизни, Гитлер остается ярым апостолом кровопролития и разрушения.
Он призывает немцев к еще большим страданиям. Он требует от Германии самосожжения и национального самоубийства.
Адмирал Дениц выглядит как новый, одурманенный войной фюрер. Он утверждает, что был назначен Гитлером накануне его смерти.
Он утверждает "Идет битва за Германию от уничтожения большевизма идет".
Он командует теми вооруженными силами, что осталось от Третьего Рейха, чтобы стойко держаться до конца.
Никогда в истории не было, столь внезапного и резкого перехода от неминуемой перспективы мира в возможности продолжения войны.
Где Гиммлера?
Последнее подлинные новости о человеке, который должен был контролировать Германию, и хотел было предложить безоговорочную ее капитуляцию, было получено 10 дней назад из Любека, где он вел переговоры с графа Бернадотта.
Но когда немецкое радио объявило о смерти Гитлера, там не упоминается Гиммлер. Как будто он исчез.
Вполне возможно, что он исчез в агонии предсмертных мук новой "ночи длинных ножей" что пришла в Германию.
Вполне возможно, что идет борьба за доминирование между армией и военно-морского флота, в армии готовы сдаться, а вот Военно-Морского Флота решил не сдаваться.
Но если Дениц думает, что он имеет шанс на срыв мирных планов, он, конечно, будет пытаться взять власть.
Он имеет поддержку немецких военно-морских сил и может надеяться на то, чтобы уничтожить позор немецкого военно-морского флота и не сдаться в последней войне, а также возложить вину за поражения на плечи армии.
Но, он сталкивается с несбыточной надеждой. Британцы будут преследовать их флот в любом месте.

Ну и там же, есть оценка А. Гитлера, как политического деятеля:

«Никогда в истории, не было человеческого существа, столь погруженного в убийства, как этот человек, которого так заслуженно ненавидели и повсеместно поносили.
Гитлер стал разрушать идеалы 20 века, идеалы христианской веры и возвел на их месте языческий мир. Мир господства на основе немецких богов, железом и кровью.
Он жил войной, дышал войны, мечтал о войне.
Но, он не воин, и не имел способностей государственного деятеля. Он был не Александр, ни Наполеон, ни Карл Великий. Он был малограмотный ефрейтор.
Он был злой гений немцев.
Только немцы могли поклоняться Гитлеру. Они будут идти на поклонение ему.
Мы тоже должны хранить память об этих событиях и не должны когда-нибудь забыть Бухенвальд, Берген-Бельзен, и Дахау.
Пусть эти имена будут эпитафией Адольфа Гитлера.
Пусть их наличие будет гарантией нашего обещания, что не должно быть больше в мире Гитлеров».

Но это все английская пресса! А ведь и дет война, а в Берлине уже была Красная Армия и спецы из НКВД, усилено исчут Адольфа Гитлера или его бренное тело.
Надо отметить, что все эти поиски проводились органами НКВД в строгой тайне не только от немцев, а и от союзников СССР.
О том, как проводились поиски тела Гитлера и чем все это кончилось на день сегодняшний, читатель узнает из последующих частей этой работы.
А мы пока тут ограничимся констатацией лишь того факта, что «великий вождь и учитель» И.Сталин объявил американскому президенту Г.Трумэну во время обеда в Потсдаме 17 июля 1945, т.е. через 78 дней после даты «официальной смерти» смерти - «Что Гитлер бежал!»

Ну, а теперь, закончив преамбулу, переходим к первому важному пункту «Политического завещания»:
«Почему Гитлер отстранил от власти Геринга и Гиммлера?»
Ответ на этот вопрос не сложный, ибо пока Гитлер, сидя в Берлине и располагая и ограниченной информацией и дезорганизованными войсками, старался организовать его оборону, а затем, видя провал этого плана, смирился с мыслью о неизбежностью поражения, «его приближенные и любимцы, не поспешившие разделить последнее пристанище и судьбу фюрера, активно искали возможности для собственного спасения.
25 апреля 1945 г. в Рейхсканцелярию поступила радиограмма от рейхсмаршала Германа Геринга.
Ссылаясь на речь Гитлера от 1 сентября 1939 года, в которой тот объявил его своим преемником, Геринг извещал, что берет на себя руководство государством, так как находящийся в окруженном Берлине фюрер не в состоянии что-либо предпринять.
Геринг же, имея его полномочия, сможет вступить в переговоры с англосаксами.
Но Гитлер не собирался никому уступать свою власть.
Он сразу объявил рейхсмаршала предателем, заявил, что лишает его всех званий и наград, и отдал приказ о его аресте и расстреле.
Тут же он приказал явиться к нему по срочному делу генерал-лейтенанту авиации Риттеру фон Грейму - как выяснилось позже, для того, чтобы сообщить ему о предательстве Геринга и поручить возглавить военно-воздушные силы Германии.
Для генерала Грейма прибытие в осажденный Берлин было равносильно совершению самоубийства.
25 апреля генерал вылетел в сопровождении сорока истребителей, не зная зачем, в Берлин. В его самолете летела известная в Германии летчица Ганна Райч, которая позднее написала полные эмоций воспоминания о нескольких прожитых ею в бункере днях.
В воздухе самолеты встретили советские истребители, которые практически уничтожили вражескую эскадрилью.
Грейму удалось сесть на последнем аэродроме в зоне боев, находившемся еще в руках немцев.
Попытка связаться по телефону с рейхсканцелярией не увенчалась успехом, и Грейм с Райч отправились навстречу неизвестности на старом тренировочном самолете.
На подлете к Бранденбургским воротам самолет, летевший на бреющем полете, на уровне верхушек деревьев, попал под огонь советских зенитчиков.
Прямым попаданием у самолета оторвало днище, а Грейм был серьезно ранен в ногу.
Когда усилиями Ганны Райч им удалось сесть на автостраду и затем добраться до рейхсканцелярии, фюрер прослезился от преданности своих летчиков.
Грейм услышал о присвоении ему звания генерал-фельдмаршала и назначении на пост командующего ВВС.
О том, как Гитлер узнал об измене Гиммлера, позднее рассказывал советским контрразведчикам очевидец события Гельмут Вейдлинг.
В 22 часа 27 апреля в кабинете Гитлера проходило обсуждение обстановки в Берлине.
Во время доклада Вейдлинга в кабинет ворвался государственный секретарь Науман и в большом возбуждении доложил:
«Мой фюрер, стокгольмский радиопередатчик сообщил, что Гиммлер сделал предложение англичанам и американцам о капитуляции Германии и получил от них ответ, что они только тогда будут согласны вести переговоры, если к этому привлекут третьего партнера - Россию».
Последовавшую реакцию на сообщение Вейдлинг описывает следующим образом:
«Воцарилась тишина. Гитлер стучал своими тремя карандашами по столу. Его лицо исказилось, в глазах был виден страх и испуг. Беззвучным голосом он сказал что-то Геббельсу, похожее на слово «предатель».
В ночь на 29 апреля поступила информация, что советские танки вышли на Потсдамер платц.
Гитлер вспомнил, что у него в бункере находится командующий военно-воздушными силами, и приказал Грейму и Райч возвратиться на базу и организовать авиаподдержку наступления танковой армии Венка (в затуманенном мозгу Гитлера разгромленная к этому времени армия представлялась ему боеспособным подразделением).
Вторым приказом Грейму было - найти и арестовать Гиммлера. В 2 часа ночи учебный самолет подобрал Грейма и Райч на Шарлоттенбургер шоссе.
Распространившееся среди обитателей бункера известие о смерти Гитлера не только не произвело на большинство присутствовавших удручающего впечатления, но вызвало у них облегчение.
Йозеф Геббельс, оставшийся в бункере «за старшего», направил начальника штаба сухопутных сил Кребса в качестве парламентера к советскому военному командованию с известием о смерти Гитлера и предложением заключить перемирие и начать переговоры.
Вернувшийся генерал Кребс сообщил, что советское руководство настаивает на полной и безоговорочной капитуляции Германии.
Сам Адольф Гитлер так обосновал свое решение в отношении Гиммлера и Геринга:

Геринг и Гиммлер без моего ведома, вели тайные переговоры с врагом и вопреки моей воле предприняли попытку в нарушение закона захватить власть в государстве в свои руки, чем причинили стране и всему народу необозримый вред, совершенно не говоря уже о попрании верности мне лично».
И в связи с вышеизложенным нам пора обратится к исследованию вопроса: «Где же были в это время Гиммлер и Геринг и что они реально делами, что так прогневили фюрера.

Генрих Гиммлер (7 октября 1900, Мюнхен, Бавария, Германская империя - 23 мая 1945, Люнебург,Нижняя Саксония, Третий рейх) один из главных политических и военных деятелей Третьего рейха. Рейхсфюрер СС (1929-1945), рейхсминистр внутренних дел Германии (1943-1945), рейхсляйтер (1934), начальник РСХА (1942-1943). № в СС - 168.
Осенью 1944 года Гиммлер отдал приказ о прекращении программы «окончательного решения еврейского вопроса», надеясь, что это поможет в переговорах с западными союзниками о сепаратном мире.
19 февраля 1945 состоялась первая встреча Гиммлера с графом Фольке Бернадотом по вопросу, переправки заключённых концлагерей Скандинавии в Швецию.
После этой встречи, Шелленберг начал убеждать Гиммлера стать во главе Германии.
Во время следующей встречи 2 апреля он с подачи Шелленберга предложить графу стать посредником в переговорах.
Но Гиммлер всё ещё оставался верен Гитлеру. Когда он узнал, что Карл Вольф ведёт переговоры с Даллесом, Гиммлер вызвал его к себе и устроил допрос.
Вольф, поняв, что его «прижали к стенке», предложил Гиммлеру и Кальтенбруннеру поехать с ним к Гитлеру. Гиммлер испугался, и ехать не захотел.
Гитлер удовлетворился объяснениями Вольфа и отпустил его. Но, опять же, Гитлер не принял никаких карательных мер по отношению к Гиммлеру, что свидетельствует что «торг» о сепаратном мире с Англией и США в обмен на жизнь евреев, собранных в немецких концлагерях, очевидно, был санкционирован самим фюрером.
Третья и последняя встреча 19 апреля с графом Бернадоттом у Гиммлера закончилась ничем.
Ну а дальше наступило 28 апреля 1945 года, когда Адольфу Гитлеру, так и не дождавшемуся помощи со стороны Штайнера, принесли сводку радиоперехвата, согласно которой агентство «Рейтер» и Стокгольмское радио сообщали о переговорах Гиммлера с западными союзниками относительно его предложения о капитуляции Германии и полученном от них ответе, что они согласны вести переговоры, если к этому привлекут третьего партнёра - СССР.

Оставшись без фюрера, формально лишенный власти и всех званий, но не политических амбиций, Г. Гиммлер начал строить новые планы.
Он уже видел себя фюрером послевоенной Германии. Но затем по мере продвижения в глубь Германии войск союзников его претензии становились все меньше и меньше:
он хотел быть канцлером при рейхспрезидента Дёница, затем - начальником полиции и, наконец, - премьер-министром Шлезвиг-Гольштейна.
Однако Дёниц категорически отказался предоставить Гиммлеру хоть какой-нибудь пост. Хотя и не принял никаких мер по его аресту и расстрелу, согласно воли Адольфа Гитлера!
Тогда, Гиммлер, надев повязку на глаз и мундир унтер-офицера полевой жандармерии, он 20 мая направился к датской границе с чужим паспортом на имя Генриха Хицингера, незадолго до этого расстрелянного и немного похожего на Гиммлера.
С собой он взял шефа III управления РСХА (СД) Отто Оллендорфа, начальника своего секретариата Рудольфа Брандта, своего лечащего врача (он же - главный военный клинический врач при имперском враче СС и исполнительный президент Германского Красного Креста) Карла Гебхардта, а также адъютанта Гротмана.
Им удалось переправиться через Эльбу. Но, увы, 21 мая 1945 у местечка Мойнштадт они были «арестованы» двумя бывшими советскими военнопленными В. И. Губаревым и И. Е. Сидоровым из состава патруля английской военной полиции и отправлены в сборный контрольный лагерь номер 031 под Люнебургом.
Все это выглядит странным, поскольку более мелкие нацисты смогли воспользоваться при бегстве за границу возможностями специальной операции «ОДЕССА»!
Справка: ОДЕССА, (от немецкого Organisation гэ электроннойhemaligen СС-ngeh;rigen, "Организация по бывшей СС членов"), как полагают, были международных нацистской сети, созданной в конце Второй мировой войны группой СС офицеров.
Чтобы избежать их задержания и судебного преследования за военные преступления.

А уж у Гимлера от нее были все ключи и рычаги управления! И тут правомерно возникает и версия, а не двойник ли Г. Гиммлера перед нами, особенно эта версия актуальна с учетом последующих событий!

Комендант лагеря капитан Том Сильвестр сразу обратил внимание на троих из новоприбывших арестантов: «двое были высокорослыми, а третий - маленький, невзрачный и убого одетый мужчина».
Отправив первых двух в отдельные камеры, он решил побеседовать с третьим. Неожиданно он снял повязку с глаза, надел очки и сказал: «Я - Генрих Гиммлер».
Сильвестр тут же позвонил в секретную службу, откуда пришли два офицера, одним из которых был Хаим Герцог.
Вечером прибыл Майкл Мерфи - начальник секретной службы при штабе Монтгомери.
Подозревая, что Гиммлер мог иметь при себе яд для самоубийства, Мерфи приказал обыскать его.
При обыске была обнаружена ампула с ядом. Затем врач заметил во рту Гиммлера посторонний предмет и решил подвести его поближе к свету.
Тогда Гиммлер сжал челюсти, раскусил ампулу с цианистым калием и через несколько секунд умер.
Тело Гиммлера впоследствии было кремировано, а пепел развеян в лесу близ Люнебурга.
Итак, мы тут видим классическую комбинацию, когда «в плен» сдается двойник, Гиммлера.
Он, как и требовалось от этого фанатика, кончает жизнь самоубийством А, два его спутника (личный врач и верный адъютант) подтверждают наивным американцам. Да, это, мол, действительно был сам Генрих Гиммлер!

Судьба второго опального «любимца» А.Гитлера - Герман Вильгльм Геринг 12 января 1893, близ Розенгейма - 15 октября 1946, Нюрнберг), политического, государственного и военного деятеля нацистской Германии, рейхсминистра Имперского министерства авиации, рейхсмаршала (19 июля 1940). С 23 апреля 1945 года по приказу Гитлера лишен всех званий и должностей, сложилась иначе, хотя и не менее трагично.

Неприязнь А. Гитлера к Герману Герингу началась задолго до 1945 года. Так в частности Гитлер публично объявил Геринга виновным в том, что он не смог организовать противовоздушную оборону страны.
Но в военной сумятице последних дней Третьего Рейха 23 апреля 1945, Г.Геринг хоть и находясь в политической опале, исходя из Закона 29 июня 1941, после совещания со своими советниками Г. Ламмерсом, Ф. Боулером видными политическими деятелями Германии, решил сделать первый самостоятельный политический шаг, но уже без оглядки на Гитлера.
Он с другими выше перечисленными лицами, обратился к Гитлеру по радио, прося его согласия на принятие им - Герингом - на себя функций руководителя правительства.
Геринг объявил, что если он не получит ответ к 22 часам, то будет считать это согласием.
В тот же день Геринг получил приказ Гитлера, запрещавший ему брать на себя инициативу, одновременно по приказу Мартина Бормана Геринг был арестован отрядом СС по обвинению в государственной измене. Но, не расстрелян!
Через два дня Геринг был заменён на посту главнокомандующего люфтваффе генерал-фельдмаршалом Р. фон Греймом, лишён званий и наград.
5 мая отряд СС передал охрану Геринга подразделениям люфтваффе, и Геринг был немедленно освобождён.
Но 8 мая Г. Геринг был вновь арестован, но уже американскими войсками в Берхтесгадене.

Разобравшись с судьбой «изменников» Адольфа Гитлера мы, можем проложить наше повествование и в частности тут будет уместным, познакомить читателя с оценкой английской прессы по состоянию на май 1945 года, нового фюрера Германии - К. Денеца

«Впервые в истории, во главе немецкого государства стоит ни монарх, ни солдат, ни политик - но матрос: Гран-адмирал Карл Дениц, 58-летний экс-командира подлодки, экс военнопленный, экс-пациент сумасшедшего дома.
Циник сказал, когда он узнал о назначении: "Назначение Гитлера Деница, не повлечет изменений или, скорее, небольшие изменения, ведь Деница, в конце концов, когда-то вылечили!"
Фон Дениц является олицетворением всего немецкого флота. Там, где солдаты обратили свои глаза ненависти на Францию, немецкие военно-морские силы смотрели, с яростной ненавистью на Великобритании.
Дениц был ярым ненавистником Великобритании во всей клике ненавистников Англии.
Карл Дениц вступил в военно-морской флот в 1910 году.
Любопытность этого выбора была в том, что кроме его амбиций, у Деница, сын инженера Берлина, не было любви к морю, и он не чувствовал его.
Поэтому он стал не моряком, а пилотом гидросамолета. Он был хорошим пилотом. Но в 1916 году он перешел служить на подводную лодку. Здесь он был в своей стихии.
Каждое судно, он потопил это - был еще один гвоздь в гроб британского флота.
Но корабль английских ВМС догнал в 1917 году его подлодку в районе Мальты и отправил ее на дно.
Британскими моряками Дениц был взят в плен.
Находясь в Англии, К. Дениц был признан сумасшедшим и послан в "Манчестерский сумасшедший дом». После поражения Германии в Первой мировой войне, он был одним из первых немцев, которые были быть репатриированы в Германию.
Но вернувшись в 1919 году в Германию, К. Дениц утверждал он здоров, а свое безумие симулировал и был оставлен на службе в военно-морском флоте.
Когда нацисты первым пришел к власти в 1933 году Дениц уже вносит проекты строительства подводных лодок. Оказалось, что технологию и оборудование необходимое для строительства подводных лодок им тщательно спрятаны от Англичан и Французов, контролировавших соблюдение Германией условий Версальского мирного договора.
С момента денонсации Версальского договора в 1935 году Карл Дениц стал командующим первой в мире подводной флотилии.
Это (Дениц- автор) был суровый человек, который за свои заслуги в подводной войне против врагов Рейха, в 1943 году был назначен верховным командующим немецкого флота.
У К. Деница было два сына и оба были убиты во время войны. Это очевидно и привело к его глубокой фанатичной ненависти, к врагам Третьего Рейха.

Этого архи-ненавистника Великобритании и адмирала, который не любит море - вчера вечером приветствовали в качестве нового фюрера третьего рейха. Он был введен на этот пост с вигнеровской музыкой и грохотом барабанов.
Но наша оценка должна быть такова. В Германии снова наступило время «Гибели Богов» и барабаны должны были приглушены.
Ибо уверен, что человека, который пытался потопить все корабли в мире, будет сам потоплен без следа. (Корреспондент Гай Рамси)

Последним же решением А.Гитлера было, что отстранив Гиммлера и Геринга, и назначив Деница, он сформировал и свой последний «кабинет» с деятельностью которого мы и познакомимся в последующих частях.
Вот что ожидал А. Гитлер от своих верных подчиненных:

«Желая дать немецкому народу состоящее из достойных людей правительство, которое выполнит свое обязательство продолжить борьбу всеми средствами, я назначаю руководителями нации следующих членов нового кабинета:

Рейхспрезидент - Дёниц,
рейхсканцлер - д-р Геббельс,
Министр по делам партии - Борман,
Министр иностранных дел - Зейсс-Инкварт,
Министр внутренних дел - гаулейтер Гизлер,
Военный министр - Дёниц,
Главнокомандующий сухопутными войсками - Шёрнер,
Главнокомандующий авиацией - Грайм,
Министр юстиции - Тирак, культов - Шеель,
Министр пропаганды - д-р Науман,
Министр финансов - Шверин-Крозиг.
Рейхсфюрер СС и шеф германской полиции - Ханке,
Министр хозяйства - Функ,
Министр сельского хозяйства - Бакке,
Министр труда - д-р Хупфауэр,
Министр вооружения - Зауэр,
Руководитель Германского трудового фронта и член имперского кабинета - имперский министр д-р Лей.
Рейхсфюрером СС и шефом германской полиции стал гаулейтера Карла Ханке, а Имперским Министром внутренних дел - гаулейтер Пауль Гизлер.

Ришелье Левандовский Анатолий Петрович

«ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ»

«ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ»

Сразу же, как Вашему Величеству было угодно предоставить мне возможность заниматься своими делами, я обещал себе не забывать ни одной детали, которая могла бы зависеть от моего умения, дабы способствовать великим замыслам, кои оно имело, а также быть полезным государству, прославленному его персоной.

«Серое преосвященство», скончавшись в 1638 году, никак не мог бы превратиться из знаменитого капуцина, доверенного помощника кардинала, в главного вдохновителя «Политического завещания», особенно в 1639-м и на протяжении 1640 года. Следует называть кошку кошкой и признать, что Ришелье является автором своего знаменитого текста.

Знаменитое (и к тому же незавершенное) это произведение является не менее двусмысленным. Долгое время считалось, что «сочинение было задумано не для публикации» (Леон Ноэль); теперь же уже неизвестно, что об этом думать. Бытовало мнение, что в «Завещании» нет ничего от теоретического трактата, а сегодня вошло в привычку обращать внимание на ту легкость, с которой Ришелье переходит к аксиомам прямо посреди практического рассуждения или приводит точнейший пример среди доказательства, кажущегося в первый момент абстрактным. Книга представляется резюме «Мемуаров», произведением незаконченным и незавершенным - теоретически составленная с намерением прославить монарха, но запоздавшая из-за «постоянных неудобств», от которых страдал министр-кардинал по причине «слабости [своей] комплекции и сильной загруженности».

Успех правления - то есть успех усилий кардинала - должен был давать право, а вернее требовать, чтобы был описан его механизм, проанализированы события, «с той целью, - пишет Ришелье, - чтобы прошлое служило правилом будущему». В целом после практически недвусмысленной подсказки, что простой министр не смог бы заменить монарха, тот же министр позволяет себе дерзость с апломбом изобличать королеву-мать и Месье, комментировать поведение Анны Австрийской и фактически критиковать короля. Но чтобы не слишком изображать из себя педанта, кардинал улаживает все тем, что смешивает прошлое и настоящее, теорию и ее применение, министерство и кабинет Его Величества, реальность и вымысел, чтобы Людовик XIII смог в случае необходимости проглотить пилюлю, не обращая внимания на ее вкус.

«Политическое завещание» начинается с пояснительной записки о произведении - своего рода послания королю. Кардинал пишет своему господину, что долгое время занимался историей его правления (посмертно получившей название «Мемуары» Ришелье). Это произведение, далекое от завершения, должно прославить деяния правителя и послужить к государственной выгоде. Не будучи уверен в том, что сможет довести работу до конца, кардинал решил подвести итог и закрепить его посредством настоящего «Политического завещания».

Это произведение гораздо короче; это работа по обобщению, если можно так сказать, педагогики государственных дел. «Оставляя его Вам, - пишет министр, - я оставляю Вашему Величеству все самое лучшее, что Господь мог даровать мне в этой жизни». Но чтобы произведение не выглядело примером самодовольного тщеславия, Ришелье тут же начинает с «краткого повествования о всех великих деяниях короля вплоть до мира», мира желанного, в дате которого - 1639? - еще нет уверенности. Вопреки почтительным формулировкам посвящение королю плохо скрывает замысел работы. Министр-кардинал дает монарху учебник, способный помочь ему в «управлении великим государством», то есть следовать начатому делу, продолженному и поддержанному его выдающимся помощником с момента его входа в Совет.

Адресация королю является столь ловким (даже хитрым) и характерным для церковника приемом, что с трудом понятен отказ Вольтера признать за Ришелье авторство его произведения. Не скромность толкает кардинала приписывать монарху успехи его знаменитого министра. Ришелье вот уже более двенадцати лет знает, как надо говорить со своим господином. Достаточно беспрестанно напоминать ему, что он господин. Следует избегать обвинения в подхалимаже, приписывая королевскую власть Небу, - поскольку любой государь является наместником Божьим, - и королевству, поскольку прославлять государство отныне является способом прославлять правителя.

Ришелье много выиграет от этого рецепта. Ярый защитник государства, он является им благодаря самому суверенитету главы этого государства. Слуга, но также доверенный советник короля по божественному праву, он проникает в сферу предопределенного закона; действительно, все происходит, как если бы он стал посредником (определение Флешье) между королем и подданными Его Величества. Его сан священника и его кардинальское достоинство, - которое раздражает французских протестантов, но глубоко уважается католиками - превращает великого человека в министра, наделенного божественным правом, посредника, уполномоченного Провидением. Публикация религиозных произведений помогает ему обрисовать и уточнить эту условность. Вовсе не случайно Ришелье уснащает свои политические тексты богословскими формулами.

«Политическое завещание», задуманное как краткое руководство, предназначенное Людовику XIII, на самом деле является заботой кардинала о «создании собственного образа для потомков» (Ф. Гильдехаймер), очевидным желанием «выкрутить руки самой Истории» (Жозеф Бержен). Возможно, его автору показалось, что нет смысла напрямую выходить на сцену. Не важно, что глава VII «Завещания» иногда рассматривается как автопортрет: «Совет правителю» изображает идеального, совершенного Ришелье, такого, каким он мечтал или старался стать. Фраза «Даже лучшие правители нуждаются в добром совете» означает: король Людовик хорошо выбрал себе «правую руку».

Воспоминание о наказании, уготованном графу де Бутвилю в 1627 году, является практически единственным исключением у этого осторожного интригана: «Слезы его жены, - пишет Ришелье, - весьма чувствительно тронули меня, но те потоки крови Ваших дворян, которые могло остановить только пролитие этой крови, придали мне сил, чтобы сопротивляться самому себе и укрепить Ваше Величество исполнить в интересах государства то, что противоречило моему разуму и моим личным чувствам».

И рядом с такой откровенностью - сколько абстракции, ханжества, двусмысленностей! Как мог кардинал сорок шесть раз ссылаться на осторожность как политическую добродетель, когда объявление войны Испании в 1635 году является верхом неосторожности? («Кардинал был бы без промедления, - пишет Вольтер, - погублен этой войной, которую он развязал»). Как он может восхвалять волю, мудрость и здравый смысл и защищать силу - их очевидного врага? Как он может в большой главе о войне и мире - он, самый воинственный из прелатов, - писать столько банальностей таким казенным языком, как если бы он помимо моральных (и религиозных) резонов являлся провозвестником наших современных политических приличий? Он уверен, что следует избегать войны; он заявляет об этом совершенно серьезно. Он говорит, что недостаточно настаивать на мире, следует настаивать на честном мире; это он тоже говорит совершенно серьезно. Он, похоже, открывает прописную истину: путем к миру являются переговоры!

Автор «Завещания», будучи человеком ловким, много говорит о разуме, - как считается, под влиянием томизма, - много о государстве (первым служителем которого является король независимо от его имени), но редко - всего три раза-о государственных интересах. Он знает, что это выражение неоднократно уже принимало уничижительное значение, уподобляемое мнимому недоброкачественному макиавеллизму, часто чуждому самому Макиавелли.

На разум и здравый смысл можно свалить все. Он оправдывает замыслы, планы и действия. Но разум, превозносимый кардиналом, не является будущим рационализмом эпохи Просвещения; это даже не разум Декарта - это Божий дар (равно как и вера), даруемый для процветания государства, управления им, установления в нем субординации; упрочения реформ, утверждения гармоничного согласия между королем и его советником; ослабления галликанства, предпочтения мира войне. Словом, служение государству необходимо во имя самого Господа.

Видно, насколько все эти идеи или эти формулировки парадоксальны и двусмысленны. Сегодня модно восторгаться скрытым в «Завещании» теологическим смыслом. Некоторые более светские авторы превращают «Политическое завещание» в шедевр приобщения к великим истинам. Мы же можем извлечь из него истины попроще. Следует уменьшить притязания гугенотов, которые «делят государство» с королем; грандов, забывших о своем подчинении государю; губернаторов провинций, правящих, «словно они являются в своих провинциях правителями». Более тонкой представляется защита внешней политики, менее убедительной - ее воплощение. Заявив (часть II, раздел 1, глава 1), что «первая основа процветания государства - основание царства Божьего» (задача амбициозная), - как заставить понять необходимость объединиться с протестантами Европы против двух ветвей католического Австрийского дома? Однако столь немыслимая затея вполне по плечу кардиналу, с 1635 года противостоящему новым критикам из «партии святош» и с этого же времени поддерживаемому Ренодо, «Ля Газетт», отцом Жозефом, его «воспитанниками», его кабинетом, его преданными памфлетистами. Ему достаточно вставить между двумя понятиями несколько общеизвестных истин, способных передать этапы логического рассуждения: «Разум должен быть правилом и управлением государством» (было бы неразумным, объединившись с Габсбургами, позволить поглотить или задушить себя державе, так давно нам противостоящей). «Государственные интересы должны быть единственной точкой отсчета для тех, кто управляет государством». «Предвидение является необходимым для управления государством». «Бесконечные переговоры немало способствуют хорошему ведению дел» (но они не могут отсрочить или даже сократить растущую опасность, которую представляют Испания и империя). Поскольку «государь должен быть силен силой своих границ», следует не только ослаблять тиски Габсбургов, но раскрыть двери за пределами современных границ. Это значит содержать мощную армию и сделать так, чтобы король «был силен на море». Вот оправдание войны с Мадридом и Веной. Нет практически никаких комментариев по поводу вступления в конфликт, а требование государственных интересов, похоже, применяется лишь к делам внутренним. Это великое искусство.

О государственных интересах кардинал мог бы сказать: «Думайте об этом всегда, никогда об этом не говоря». Невозможно было бы найти лучшего места и времени для представления знаменитого «Политического завещания», толкование которого никогда не прекратится. Подготовленное четырьмя произведениями друзей или союзников - «Правителем» Бальзака, «Государственным советником» Филиппа де Бетюна, «Государственным министром» Жана де Силона и трактатом «О суверенитете короля» Кардена Ле Бре, вышедшими в 1631 и 1632 годах, - «Политическое завещание», как произведение об «искусстве идеального правления» и как произведение, посвященное внутренним проблемам государства, представляет, похоже, самое умелое и лицемерное оправдание прагматичной и фактически циничной политики, которую взяло на себя христианство или то, что от него осталось.

Из книги Книга 2. Тайна русской истории [Новая хронология Руси. Татарский и арабский языки на Руси. Ярославль как Великий Новгород. Древняя английская истори автора Носовский Глеб Владимирович

17. Завещание Петра I Завещание Петра I не сохранилось. Однако в Западной Европе широко известно и несколько раз публиковалось «Завещание Петра», считаемое сегодня грубой фальшивкой. Оно содержит «ПЛАН ПОКОРЕНИЯ ЕВРОПЫ И ВСЕГО МИРА» , с. 79. О нем подробно рассказано,

Из книги Белогвардейщина автора Шамбаров Валерий Евгеньевич

114. Политическое завещание Вождя Со второй половины 1921 г. в России наступил мир. Правда, еще продолжались действия на Дальнем Востоке, но они велись "другим государством" - ДВР. А существованию коммунистической диктатуры больше ничего не угрожало, и в Советской России

Из книги Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие автора Левицкий Геннадий Михайлович

Завещание На первых порах казалось, что величайшее убийство, совершенное «в священном месте и над особой священной и неприкосновенной», прошло на редкость удачно.Волнения в городе были, но возникли они не по вине заговорщиков или тех, кто желал их наказать. Событиями в

Из книги От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома автора Молева Нина Михайловна

Завещание Петра I Курьеры, курьеры, курьеры…Ветер над заледенелыми колеями. Ветер на раскатанных поворотах. Ветер в порывах острого мерзлого снега. И одинокая фигура, плотно согнувшаяся под суконной полостью саней. Быстрей, еще быстрей! Без ночлегов, без роздыха, с едой на

Из книги Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине автора Шубин Александр Владленович

3. Политическое завещание Махно «Предательство» Аршинова стало тяжёлым ударом для Махно. Личные отношения со старым товарищем были разорваны, «платформизм», защите которого Махно посвятил несколько лет, дискредитирован. Эту битву батько проиграл. Но и те годы были

Из книги Аттила автора Дешодт Эрик

Завещание Январь 452 года. Аттила созвал совет в Буде. Онегесий, Эдекон, Орест и Эсла, явившийся с Каспийского моря. Сообщил им, что болен. Вот уже несколько месяцев ему нехорошо. Несварение желудка, рвота, страшная головная боль, беспрестанные кровотечения из носа,

Из книги Жизнь с отцом автора Толстая Александра Львовна

Из книги Энциклопедия Третьего Рейха автора Воропаев Сергей

Гитлера, политическое завещание Утром 29 апреля, после бракосочетания с Евой Браун, изложив свою последнюю волю (см. Гитлера, последняя воля), Гитлер продиктовал политическое завещание, в котором объяснял и оправдывал свою жизнь и деятельность. Оно состояло из двух частей.

Из книги Убийство императора. Александр II и тайная Россия автора Радзинский Эдвард

Завещание Все шло великолепно. Но предчувствия беспокоят царя. Несмотря на все успехи Лориса, в этом затишье было что-то грозное. И чем ближе возвращение в опасную столицу, тем отчетливее его мысли о смерти.11 сентября из Ливадии последовало распоряжение императора о

Из книги Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы) автора Роговин Вадим Захарович

Из книги Была ли альтернатива? («Троцкизм»: взгляд через годы) автора Роговин Вадим Захарович

VII «Завещание» В свете беседы между Лениным и Троцким становится яснее смысл последних восьми работ, продиктованных Лениным на протяжении двух с небольшим месяцев (с 23 декабря 1922 года по 2 марта 1923 года). Первые три из них («Письмо к съезду», «О придании законодательных

Из книги Несостоявшийся император Федор Алексеевич автора Богданов Андрей Петрович

Завещание Вокруг воцарения Федора Алексеевича и падения канцлера Матвеева - густой туман тайны. Историки не раз пытались разобраться в этих событиях, строя и обосновывая всевозможные гипотезы. Я же постараюсь предоставить имеющиеся сведения на суд читателя. Прежде

Из книги 1612. Рождение Великой России автора Богданов Андрей Петрович

ЗАВЕЩАНИЕ Внешне вполне счастливый в государственной и семейной жизни, Пожарский страдал приступами «черного недуга» - меланхолии. Возможно, его беспокоили нелады в семье. После смерти первой жены и матери его детей, Прасковьи Варфоломеевны, в 1635 г., он скоро женился на

Из книги Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара автора Маргания Отар

Из книги Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны автора Дымарский Виталий Наумович

Политическое завещание Бориса Ельцина - что в конверте? Когда Б. Н. Ельцин уходил, все это помнят, он бросил такую фразу: «Берегите Россию». Собственно, это единственное, что мы услышали от Ельцина, но вот какое политическое завещание он вложил в эту фразу?Ответить на

Из книги Человек за спиной Гитлера автора Безыменский Лев

Очерк тринадцатый: Политическое завещание Гитлера - Бормана Итак, мы с вами снова в полумистической, полуфарсовой обстановке бункера. Подробнее чем Борман ее рисует уже знакомый нам личный адъютант Гитлера от войск СС штурмбаннфюрер Отто Гюнше. Эта запись имеет ряд

Идеалы кардинала Ришелье как государственного деятеля нашли отражение в его «Политическом завещании». Оно является не столько программой на будущее, сколько отчетом о проделанном: сепаратистская знать сломлена, гугенотское «государство в государстве» исчезло, местные чиновники служат надежным орудием в руках всемогущей королевской власти, дворяне чувствуют себя прежде всего королевскими подданными, народ почти весь превращен в рабочую скотину. Ниже приводится та часть завещания, в которой характеризуется роль дворянства.

Я говорю, что дворянство надо рассматривать как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению...

Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение. Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняются от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью с постоянством и твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденными нести часть бремени народа. Ввиду того, что честь для них должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней.

Если ничего не следует забывать, чтобы сохранить дворянство в истинной доблести его предков, то в то же время не надо ничего делать, чтобы сохранить за ним владение пожалованными ему землями или же заботиться о возможности для него приобретать новые.

Когда вы, ваше величество, решились предоставить мне одновременно и доступ в ваши советы и оказать значительное доверие в ведении ваших дел, то я могу удостоверить, что гугеноты разделяли государство с вашим величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были подданными вашего величества, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя, как будто они были государями в своих должностях...

Я могу сказать, что каждый измерял свою заслугу своей дерзостью; что, вместо того, чтобы ценить благодеяния, которые они получали от вашего величества, по их собственной цене, они дорожили ими только тогда, когда они были пропорциональны их разнузданной фантазии; что наиболее предприимчивые считались умнейшими и оказывались наиболее счастливыми.

Я могу еще сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежении; интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство вашего величества было унижено и столь отличалось от того, каким бы оно должно быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление вашими делами, что почти невозможно было признать его…

Я обещал вашему величеству все свое искусство и весь авторитет, который вам угодно было дать мне, чтобы сокрушить партию гугенотов, сломить спесь вельмож, привести всех подданных к исполнению их обязанностей и поднять ваше имя среди иностранных наций на ту ступень, на которой оно должно находиться.

Все политики согласны с тем, что если бы народ слишком благоденствовал, его нельзя было бы удержать в границах обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывает разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаем нуждою.

Разум не позволяет освобождать его от каких бы то ни было тягот, ибо, теряя в таком случае знак своего подчинения, народ забыл бы о своей участи и, будучи освобожден от податей, вообразил бы, что он свободен и от повиновения.

Его следует сравнивать с мулом, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы…

Хрестоматия по истории средних веков/ под ред. Н. П. Грацианского,

С. Д. Сказкина. - М., 1950. Т. III. С. 179-182.

Серое преосвященство

Ж.-Л. Жером (1824 – 1904), 1874. Музей изящных искусств, Бостон (США)

На стене позади отца Жозефа изображён герб кардинала, однако в нём недостаёт таких существенных деталей, как крест Св. Духа (кардинал был командором этого Ордена), а также якорь: с 1626 г. и до своей кончины кардинал занимал должность начальника и главного управляющего мореплавания и торговли.

Поскольку оригинал так и не был найден, а вместо него имеется 17 черновиков и списков, это, во-первых, сильно затруднило публикацию "Завещания", а во-вторых, позволило некоторым комментаторам оспаривать его подлинность.

Подлинность "Политического завещания" больше не подвергается ни малейшему сомнению, так как и политический, и стилистический анализ текста подтверждает его сходство с убеждениями и стилем самого кардинала. А ведь ещё в ХУШ веке Вольтер, который, как и Монтескьё, очень не любил "деспота" Ришельё, горячо оспаривал подлинность текста, однако его доказательства выглядят настолько безосновательно, что уже в XIX веке они были полностью опровергнуты. На самом деле в 1750 – 1830 годах вышло множество всяких фальшивок, ложных мемуаров и т.д., поэтому подозрительность Вольтера можно частично извинить, но в 1688 году такого рода рукоделие ещё не вошло в моду. Как бы то ни было, даже если предположить, что некоторые фрагменты рукописи не принадлежат перу самого кардинала, они, во всяком случае, целиком и полностью были согласованы с Ришельё, и таким образом весь труд в точности соответствует его взглядам. Как совершенно справедливо отмечает Ф. Ильдесаймер в Введении к своему изданию "Политического завещания", вся эта долгая и второстепенная по значению дискуссия была вызвана становлением современной концепции "единого автора", тогда как во времена Ришельё дела нередко обстояли совсем по-другому.

Что же касается особенностей языка и стиля "Политического завещания", то следует отметить, что они вполне современны. Лишь веком ранее подобного рода сочинение было бы почти наверняка написано на латыни и, согласно схоластическим канонам, со множеством силлогизмов и прочих логических фигур. А "Завещание" создано на языке того же века, что и сочинения Декарта, Корнеля, Расина, Мольера, Ларошфуко… Хотя, конечно, оно отличается от них некоторой бедностью и иногда даже слабостью стиля. Большинство комментаторов, с которыми трудно не согласиться, поражались неровностью текста, известной шероховатостью, наличием немалого количества повторов и откровенных банальностей. Некоторые сразу усмотрели в такого рода пассажах прямое подтверждение участия отца Жозефа, который в отличие от Ришельё особым изяществом стиля не славился . Скорее всего, если бы рукопись была завершена, подобные изъяны были бы исправлены, так как требовательность Ришельё общеизвестна.

Отметим большое количество лексики, связанной с болезнями и медициной. Одни лишь слова "недуг" и "лекарство" встречаются десятки раз. Выше уже отмечалось, что как автор "Завещания", так и его адресат – два великих больных… Подсознательно Ришельё использует близкие ему в жизни метафоры.

Характерно, что это произведение полно намёков для тех, кто умеет читать между строк. Например, часто подразумеваются испанцы и Габсбурги; от внимательного читателя также не ускользнут косвенные ссылки на правление женщин – в том числе на времена регентства Марии Медичи, – а также на него самого, кардинала, который без особого стеснения иносказательно восхваляет себя и, как всегда, стремится создать выгодное представление о своей персоне для потомков.

С точки зрения структуры, сочинение разделено на две части, предваряемые "Посвящением Королю". Первая включает рассуждения об устройстве государства и власти, в ней охарактеризованы все сословия, а также содержатся мысли о короле, порядках при дворе и организации правительства. Здесь же Ришельё привёл и краткое описание исторических событий с 1624 по 1638 год.

Вторая часть посвящена изложению принципов, которым должна подчиняться, согласно кардиналу, государственная политика, а также описанию теоретических и практических основ государственной деятельности.

Восемнадцать глав "Политического завещания" весьма различаются по объёму, и если третьему сословию уделено в первом (амстердамском) издании менее тридцати страниц, то духовенству посвящено более семидесяти, не говоря уж о главе IX части II ("О могуществе государя"), которая составляет более четверти всей книги.

C XVIII века "Политическое завещание" несколько раз переводилось на некоторые европейские языки. Знаменательно, что уже во второй половине XVIII века в России сочинение Ришельё было сочтено чрезвычайно важным и достойным чуть ли не официального перевода. При Екатерине II вышло два издания, но они содержали ряд неточностей. Этот перевод более чем двухвековой давности не только недоступен широкому кругу читателей, но и трудночитаем, поскольку его допушкинский русский язык довольно архаичен. В советское время сам кардинал и его деятельность, хоть и с сугубо ортодоксально-марксистских позиций, были изучены и описаны, но ни у кого не возникло мысли переиздать "Политическое завещание", которое не вписывалось в тогдашнюю историографию.

Таким образом, возникла необходимость вновь перевести и выпустить в свет "Политическое завещание", чтобы наконец представить этот источник как исследователям и студентам, так и широкому кругу читателей, интересующихся историей Франции и политическими взглядами одного из основных европейских деятелей XVII века.

В заключение попытаемся уточнить общее значение "Политического завещания" кардинала Ришельё. Прежде всего речь идёт об исключительном историческом документе. Далеко не все вошедшие в историю деятели оставили даже мемуары, не говоря о столь полновесном источнике, как этот труд. У российского читателя появляется возможность не только мысленно воскресить это далеко, казалось бы, ушедшее время, но и пересмотреть многие неверные представления как о самом кардинале Ришельё, так и о монархическом государственном устройстве. Тысячелетняя французская монархия была основана на социальном неравенстве и на обычном праве, но управлялась далеко не глупцами. Ришельё, как и многие другие, знает о недостатках монархии и искренне пытается их исправить. Он также предвидит и отрицательные стороны республиканского и демократического правления, и в свете некоторых его высказываний особенно остро осознаётся мировая история с 1789 года до наших дней.

Если невозможно по-настоящему понять, что руководило действиями кардинала, не зная хотя бы в общих чертах исторической обстановки во Франции в XVI – XVII веках , то благодаря изучению эпохи Ришельё и проблем, стоявших тогда перед французским государством, также становятся гораздо более ясными события 1789 – 1815 годов. Вот поэтому-то "Политическое завещание" интересует не только специалистов по Франции XVII века, но и вообще всех, кого увлекает история абсолютизма, взаимоотношения государства и общества, проблема политического насилия…

Таким образом, не только историк, но и политолог с пользой для себя откроет этот труд. Значение его для истории политической мысли совершенно неоценимо, как и современного ему "Левиафана" Гоббса (который являлся теоретиком абсолютизма , в то время как Ришельё был прежде всего практиком).

Государство, согласно "Политическому завещанию", – это строго организованное сословное общество, где каждый знает своё место и исполняет предназначенную ему роль. Ришельё хочет увеличить число изучающих военное искусство, точные науки, торговлю, ремёсла и оставить занятия словесностью, изящными искусствами, а также классическое образование узкому кругу дворян и духовенства. Функция народа – платить налоги, и, чтобы держать его в повиновении, не следует давать ему возможность иметь ни чересчур большой достаток, ни много свободного времени. Государственный механизм должен быть лучше организован и централизован, администрация налажена более эффективно, а экономику необходимо развивать с государственной помощью. Армия, флот, торговля, колонии – вот задачи королевской власти. Пресса должна находиться под контролем, равно как и издательское дело.